ждала важного для нее звонка. Сказала, что от этого звонка может измениться вся ее жизнь.
– В лучшую сторону?
– Я так поняла.
– Ну и?..
– Когда мы разговаривала, ей как раз и позвонили.
– Кто?
– Говорю же, она назвала этого человека отцом. Так и говорила: «Да, папа. Хорошо, папа. Где скажешь, папа». А под конец еще добавила: «Прости меня, я была очень плохой. Но теперь все изменится, я тебе обещаю».
– И что дальше?
– А дальше она заторопилась. Наспех попрощалась со мной. Поймала машину и уехала.
– Ты не помнишь, сумочка была при ней?
Лена растерялась.
– Сумочка? Ну да, наверное, при ней. Да, точно! Она же трубку из сумки доставала. И обратно ее тут же в сумочку спрятала.
Итак, когда Алена направлялась в салон к Каллиопе, она встретила свою старую знакомую Лену. Заболтавшись с ней, девушка до салона не дошла. И потому ни Каллиопа, ни охранник, ни другие ее там не видели. Алена лишь собиралась в массажный салон, но не дошла. Вместо этого она отправилась на встречу со своим отцом. И сумочка в этот момент была еще при ней. Та самая сумочка, которую потом нашли на помойке порванную и испачканную.
Из всего этого напрашивался один-единственный, но очень страшный вывод. Еще толком не осознав, что за мысль появилась в ее голове, Кира, не спрашивая разрешения у хозяйки, метнулась в прихожую, где у Лены был прикреплен к стене телефон. И, набрав нужный номер, услышала голос Иры – младшей сестры Алены.
– Да, – едва слышно произнесла та, узнав, кто звонит. – Да, мы уже дома. И папа нашелся. Вернее, не так. Не нашелся, а его нашли.
– Что значит «нашли»?
– То и значит. Его тело нашли в каком-то заброшенном доме. Строители пришли и увидели, что он на вбитом в потолок крюке болтается.
– Что? – ахнула Кира.
– Папа повесился.
– Почему?
– Не знаю, – вырвалось у плачущей Иры. – Просто повесился. Но при нем нашли предсмертное письмо.
– И что он в нем пишет? Он ведь его для вас оставил?
– Вообще-то оно в самом деле было адресовано семье, то есть нам. Но менты забрали его себе. И отдавать не хотят.
– Возмутительно!
– Сказали только, что в письме папа признается во всех убийствах.
– Во всех? – ахнула Кира.
– Да.
– В каких именно?
– Он написал, что сначала убил Алену, потом Апостола, а потом еще одну женщину. Не знаю, кто она такая. И не знаю, зачем он и ее тоже убил. Может быть, он сошел с ума?
– А следователь что говорит?
– Это самое и говорит, – всхлипнула Ира. – Что папа был сумасшедший. Мол, они всем отделом читали его письмо. И все решили, что папа сошел с ума.
– И давно обнаружили его тело?
– Сегодня утром.
У Киры даже в глазах от ярости потемнело. Вероломству рыжего Еремея не было предела и границ! Это надо же, он уже утром знал, что Аленин отец покончил с собой, взяв на себя все убийства, а им ни словом об этом важном факте не обмолвился. Болтал о всякой ерунде. Теперь понятно, просто мозги им компостировал. А сам в это время со всем отделом двигался семимильными шагами к разгадке преступления.
– Ну погоди у меня! – прошептала Кира, сжимая телефонную трубку так крепко, что она даже потрескивала у нее в руках. – Дай время, сквитаемся, дорогой Ерема!
Лишь одно смущало ее. Почему отец Алены признался во всех трех убийствах? Ведь следователь четко объяснил, что убийство Алены и Апостола совершено двумя разными людьми. Это установили медицинские эксперты. Или следователь просто врал, а на самом деле его эксперты ничего такого и не говорили? Теперь, после предательства следователя, Кира уже не могла доверять ему так, как верила прежде.
Тем не менее они с Лесей решили наведаться к нему с дружеским визитом. И немало были удивлены, когда он им позвонил сам, со встречным предложением. Девушки не стали говорить, что находятся на пути к нему. А пообещали приехать, как только смогут.
Еремей их ждал. Но при виде подруг лицо у него сделалось испуганно-виноватое, что лишний раз подтвердило его нехорошее поведение. Хотя почему нехорошее? Мало ли что они там друг другу пообещали. У следователя есть работа, служебный долг, в конце концов. А что есть у них? Всего лишь неумеренное любопытство да страсть совать нос не в свои дела.
– Мы нашли Алениного отца, – сообщил подругам следователь, едва они уселись на предложенные им места.
– Молодцы, но при чем тут мы?
Следователь закашлялся и отвел глаза. Вид у него при этом сделался откровенно несчастным.
– Дело в том, что со смертью этого человека у нас обрываются все нити, – признался он наконец. – Мы понимаем, что убийца не он. Что он просто взял на себя чужую вину. Но доказать этого мы пока не можем.
Леся фыркнула.
– Только не пытайтесь изобразить, будто бы вас это волнует. Все знают, что вы в подобных случаях с радостью пользуетесь возможностью спихнуть дело.
– Есть убийца, есть его признание, чего вам еще нужно? – цинично хмыкнула Кира.
– Чего? – взорвался следователь. – Да хотя бы показаний свидетелей, которые бы говорили против него, улик и соответствующего заключения экспертизы! Вам этого мало или еще перечислить?
– Одного чистосердечного признания, выходит, недостаточно?
– Да вы его читали, это признание?! – вырвалось у следователя.
Но, заметив ошеломленные лица подруг, он осекся:
– Нет, конечно, что я говорю! Как вы могли его читать? Хотя... Судя по вашей пройдошливости и тому, что вас постоянно застают возле трупа очередной жертвы, может быть, вы и на стройке побывать успели?
– Нас там не было! Клянемся!
– Мы бы вам сказали.
Следователь покачал головой и снова заговорил, все еще горячась:
– Знаете, девочки, я просто не могу поверить тому признанию, которое мы нашли при самоубийце.
– Почему?
– Да потому что это не признание, а бред сумасшедшего. Белая горячка! Параноидальный бред! Называйте как хотите, но к делу я эту бумагу подшивать отказываюсь.
– А можно нам ее тоже посмотреть?
– Незачем! И так могу рассказать, что там написано.
– Все же лучше, если мы прочитаем сами. Нагляднее.
– Письмо у экспертов, – недовольным голосом отозвался следователь. – А написано там следующее: дорогие мои друзья и родственники, живите дальше в согласии со словом Божьим, а я все указания гласа Господнего уже выполнил. Наказал падшую грешницу и оных с ней. И теперь предаю себя огню
