был значительно меньше барского. Даже не дом, а домик. У директора на втором этаже во флигеле была оборудована квартира, а все остальное помещение отдано музею. Его экспозициям и запасникам.
Перед домом был разбит небольшой садик, войдя в который мы поняли, что никакой Тихомиров Иван Михайлович нам для того, чтобы найти нашу колонну, не нужен. Колонна прямо стояла посредине этого садика на клумбе. Она действительно была невелика размером. Метр, метр двадцать. Вокруг нее росли желтые розы и какие-то мелкие белые колокольчики. Стоящая среди них колонна буквально бросалась в глаза всякому, кто входил в музей.
Удивительно даже, почему старичок-хранитель сразу не понял, о чем мы спрашивали? Ведь если колонна стояла тут у всех на виду, то он должен был проходить мимо нее почти ежедневно. Может, потому он ее и не замечал, что торчала под самым носом.
Как бы там ни было, факт оставался фактом, нужный нам фрагмент скульптуры со старинной картины найден. Оставалось изыскать способ и умыкнуть эту колонночку, чтобы покопаться в ней и найти то место, куда полагалось вставить ключ, чтобы тайник раскрылся. Мы еле удержали Маришу, которая уже рванула было по цветам обследовать колонну.
– И как нам ее отсюда забрать? – задумчиво сказала она, оглядывая колонну. – В ней не меньше центнера веса.
– А больше не хочешь? И в любом случае это не труба, не кусок железа. Даже если нам удастся ее выдернуть из земли, то не таскаться же с ней по улицам, только внимание к себе привлекать.
– Внутри она должна быть пустой, – непонятно к чему сказала Юля. – Там ведь сокровище спрятано. Но знаете, она выглядит недостаточно толстой, чтобы вместить в себя все сокровища фараона, которые ему полагалось брать с собой в дорогу в Царство Мертвых. Хило она как-то для этого выглядит.
– Себекхотоны жили в Двенадцатой или Тринадцатой династии. Это примерно полторы или даже две тысячи лет до нашей эры. То есть около четырех тысяч лет назад, – с удовольствием принялась я делиться с друзьями своими познаниями.
– Кто знает, что за это время могло произойти с гробницами фараонов. А если более ранние грабители успели еще до Ипатьева часть гробницы разграбить? А на его долю досталась только одна погребальная камера. Вот ее содержимое сейчас тут и спрятано.
– Молчи! – застонала Мариша. – А то я сейчас лопну от нетерпения.
– И вообще фараонов не всех хоронили с такой помпой, как Тутанхамона, – сказала я. – Хотя фараон и есть фараон. И отправить его в Царство Мертвых без золота и драгоценностей никак нельзя.
– Уймите ее кто-нибудь, – сказала Мариша.
– Давайте подумаем о практической стороне дела, – напомнил Саша. – Может быть, никаких сокровищ там и нет. Лично я не поверю, пока сам не увижу.
В это время из дома вышел низенький мужчина с добрым и каким-то немного виноватым лицом. Короткие волосики обрамляли круглую уютную лысину. Одет мужчина был в потрепанные брюки, которые вдобавок были измазаны чем-то белым.
– Добрый день! Вернее, добрый вечер! – поприветствовал он нас. – Извините, но музей закрыт. Приходите завтра.
– Ой, как жалко! А мы приехали из города специально, – сказала Мариша. – Ну, завтра, так завтра.
И она повернулась, чтобы уйти.
– Постойте! – остановил ее мужчина. – Раз уж такое дело, давайте, я вам помогу. Вас интересует что-то особенное?
– Честно говоря, мы пишем курсовую работу по истории дизайна интерьера в дворянских жилищах нашего края, – принялась врать Мариша. – Мне досталось в качестве объекта бывшее имение Ипатьевых. Видимо, наш преподаватель не знал, что его недавно передали детскому дому и там ничего из интерьера не сохранилось. Но нам в детском доме посоветовали обратиться в ваш музей.
– И правильно посоветовали, – согласился мужчина. – Я директор музея. Тихомиров Иван Михайлович. Пойдемте, я вам все покажу. Все вещи из музея в имении Ипатьевых сохранены. К сожалению, относительно скромные размеры выставочных залов не позволяют нам в настоящий момент показать их в полном объеме. Но мы их чередуем, по возможности в разное время показывая все экспонаты.
Радушный директор музея, приветливо улыбаясь, провел нас в музей. Там он открыл две смежные комнаты, обставленные мебелью.
– Тут у нас мебель карельской березы из музея в имении Ипатьевых, – сказал он. – Просто чудо, что она сохранилась. Все-таки массы в ту революционную пору были далеки от преклонения перед работами старых мастеров. В других имениях такую мебель красные могли пустить на растопку печей. Девушка, а можно полюбопытствовать, где вы учитесь?
– В университете моды и дизайна на кафедре оформлении интерьера, – без запинки отбарабанила Мариша.
– И кто у вас читает курс по интерьеру? – спросил Иван Михайлович.
– Колышев Сергей Петрович, – тут же придумала Мариша.
– Никогда не слышал, – задумался директор музея. – А университет платный?
– Конечно, – обиделась Мариша.
– Знаете, боюсь, что вам следует попросить сменить вашего преподавателя как крайне некомпетентного, – сказал Иван Михайлович. – Дело в том, что он совершенно зря указал вам бывшее имение Ипатьевых в качестве объекта для вашей курсовой работы. Там из интерьера, оставшегося после хозяев, есть всего несколько вещей. Я их вам, конечно, покажу. Но, поверьте, на этом курсовую работу не напишешь. А все остальное было свезено к нам в музей из соседних имений. Как говорится, с миру по нитке.
– Жаль, и спасибо, что вы меня предупредили, – сказала Мариша. – Я обязательно поговорю со своим преподавателем. И все-таки не покажете вы нам те несколько подлинных вещей из имения Ипатьевых, о которых вы говорили?
– Да, только большой художественной ценности они не представляют. Вот этот диван из спального гарнитура. Обивку, конечно, пришлось менять. Вот стол красного дерева и к нему два стула. А вот скульптура львицы. Думаю, что из-за своей массивности она у Ипатьевых находилась вне дома. Скорее всего украшала лестницу парадного входа. Довольно нетипичное изображение этого зверя для девятнадцатого века. Обычно для украшения парадных входов использовались скульптуры львов-самцов. И не столь стилизованные. Но тем не менее львица чудесна.
Мы осмотрели львицу и переглянулись между собой. Директор музея был прав, львица явно выпадала из девятнадцатого столетия как минимум на три тысячелетия. Ей бы еще жезл в пасть и корону на голову, и была бы древнеегипетская богиня собственной персоной.
– И наконец последний экспонат, про который я совершенно точно могу утверждать, что он находился в имении Ипатьевых со дня его основания, вы уже видели. Она стоит у нас в саду.
– Это колонна?
– Да, она самая. Она стояла в саду Ипатьевых, поэтому мы тоже установили ее на свежем воздухе. Немного почистили и поставили. Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем я ее привез с собой. Во-первых, она попорчена вандалами. Раньше на ней была установлена кобра, готовая к броску. Во всяком случае, именно так колонна изображена на фотографиях. Затем кобру сбили, а колонна осталась. Можете полюбоваться, но сразу говорю, она совершенно не типична для оформления домов и садово-паркового интерьера девятнадцатого-двадцатого веков.
– Можно ее осмотреть поближе? – спросила Мариша. – Ничего, если я к ней подойду? Я осторожно.
И не успел директор музея открыть рот для ответа, как она довольно ловко запрыгала по розовым кустам. Если не считать, что она оставляла за собой в рыхлой земле клумбы огромные рытвины от следов, то особого вреда растениям она не причинила. Добравшись до колонны, Мариша принялась на глазах изумленного Ивана Михайловича водить носом по колонне и едва ли не обнюхивать ее.
Мы все терпеливо ждали. Юля, чтобы отвлечь внимание директора от странного поведения Мариши, завела с ним беседу о трудностях, которые приходилось испытывать музею. Эта тема увлекла директора настолько, что он совершенно забыл про Маришу, и она смогла закончить осмотр без помех. Затем она пропрыгала обратно, стараясь попадать в те же ямки. Вид у нее был торжествующий.
– Нашла отверстие! – шепнула она нам, косясь на Ивана Михайловича. – Оно было скрыто под головой
