«Какая ты красивая!»
«Suck me».
— А можно выяснить, что это за Lovelygirl? — спрашивает Малин.
— Она зарегистрирована на сайте, но своей страницы у нее нет. Я могу связаться с создателями Facebook и узнать, выдают ли они информацию, которая может привести нас к ней.
— А еще? — Голос Свена звучит требовательно, но с некоторым облегчением.
Уже есть эта Lovelygirl, будет над чем поработать.
— У нее есть бесплатная почта на Yahoo, — продолжает Вилли Андерссон. — Но я не могу в нее войти.
— Yahoo реагирует быстрее, чем Facebook?
— Сомневаюсь. Свяжусь сегодня с обоими, вот и посмотрим.
— Свяжись, — говорит Свен. — И подчеркни срочность дела.
— А в MySpace? Или на YouTube?
Малин вспомнилось видео на YouTube, где девочку-подростка избивали и насиловали. Выяснилось, что над ней издевались ее лучшие друзья.
Петер Шёльд, Натали Фальк. Мучители?
— На MySpace ничего нет. На YouTube я не проверял, но могу поискать сегодня в течение дня.
— Поищи, — говорит Свен.
— А у Петера Шёльда и Натали Фальк тоже нет собственных страниц?
— Нет, насколько я могу судить, — говорит Вилли Андерссон и поднимается.
Тонкие бежевые брюки обвисают на его тощих ногах. Ему сорок, но выглядит он на все пятьдесят.
— Быстро сработал, — произносит Свен.
— Это очень просто. — Вилли Андерссон отключает компьютер и берет его под мышку. — Позвоню, — бросает он в дверях.
И вот его уже нет, только звук закрывшейся двери повисает в конференц-зале.
— А вы? Вы чем занимаетесь?
— Мы намерены проверить Бехзада Карами.
В помещении воцаряется тишина — совершенно особая, которую Малин хорошо знает и любит, — тишина в тот момент, когда разрозненные впечатления и ощущения собираются воедино, преобразуются в мысль, в новую версию, достойную отработки.
— Лесбиянки, — произносит Свен. — Не может ли наш случай иметь отношение к этой теме? Эта Lovelygirl в Facebook производит впечатление человека с иной ориентацией.
— А Натали Фальк достаточно мужеподобная, — откликается Зак.
Малин думает, что все это предрассудки, но в глубине души согласна с ним. Чувствует, что в воздухе повисла мысль.
— Элемент нетрадиционной ориентации может присутствовать. Возьмите на заметку, — советует Свен.
— Может быть, Натали Фальк знает, кто такая эта Lovelygirl? — высказывает предположение Малин.
— Нам пора к нашим насильникам, — говорит Зак и встает.
Судя по его взгляду, он предвкушает эту встречу.
Код.
Нам нужно обзавестись кодом к этому проклятому замку. На часах половина десятого. Они стоят в тени небольшой пристройки возле подъезда обшарпанного дома. Когда-то желтый кирпич фасада потемнел от времени и приобрел цвет охры, вокруг трава и клумбы, за которыми никто не ухаживает, окурки, пустые банки, зеленые осколки битых бутылок.
Малин видит свое отражение в темном стекле двери — лицо неестественно вытянутое, кожа блестящая.
Берга.
Они припарковали машину возле серого здания торгового центра. Приемная врача, маленький дежурный продуктовый магазин, пиццерия — и масса пустых помещений, листы фанеры там, где должны быть витрины.
Берга.
Всего несколько километров от центра города — и совершенно иной мир. Безработные. Иммигранты.
И как всегда: одинокие мамочки, которые пытаются воспитать своих детей приличными людьми — насколько у них хватает сил после работы, которая отнимает десять часов в день и приносит гроши.
Безотцовщина здесь — повседневная реальность.
Несмотря на лето, большинство обитателей Берги наверняка остались в городе.
За два дома от того места, где они стоят сейчас, Малин когда-то обнаружила своего одноклассника, умершего от передозировки. В маленькой однокомнатной квартирке на первом этаже — в том году она только начала работать в полиции Линчёпинга, закончив полицейскую академию и вместе с Туве вернувшись сюда.
Из квартиры стал просачиваться запах, и соседи вызвали полицию. Она и еще один коллега выехали на место — бывший одноклассник лежал на полу у кровати, среди чудовищного беспорядка, вонь стояла невыносимая. Его тело наверняка было распухшим, но к моменту обнаружения казалось маленьким и сморщенным.
Йимми Свеннссон — его фамилия писалась с двумя «н» в середине вместо обычного одного. Когда-то он был любимцем всех девушек в школе, а под конец стал героинистом, умершим от передозировки.
Чем пахнет теперь?
Подпаленным летом.
— Что будем делать с дверью, Малин?
— Подождем, пока кто-нибудь пройдет.
— Ты что, серьезно?
— Я пошутила, Зак. Это утренняя шутка, — усмехается Малин, вынимает из кармана связку ключей, вставляет отмычку в замок, поворачивает… — Тут простые замки.
Зак смотрит на нее с восхищением.
— Должен признать, Форс, что в этом деле тебе нет равных.
В подъезде пахнет плесенью, зеленые стены давно ждут покраски. Лифта нет.
Запыхавшись, они поднимаются на третий этаж.
— Наверняка дрыхнет, — говорит Зак, нажимая на звонок у двери Бехзада Карами.
Они звонят еще и еще раз.
Малин набирает мобильный номер Карами — стационарный телефон на его имя не зарегистрирован.
В квартире должен стоять жуткий трезвон.
Наконец в телефонной трубке раздается голос; в нем слышен едва уловимый акцент, хотя Карами переехал в Швецию в возрасте всего восьми лет.
— Ты знаешь, сколько сейчас времени, свинья вонючая?
— Малин Форс, полиция. Если ты откроешь дверь, звонки прекратятся.
Палец Зака все еще на кнопке.
— Что?
— Открой дверь. Мы стоим снаружи.
— Черт побери!
В трубке слышится шум движения — тело меняет положение в пространстве, затем шуршание за дверью. Палец Зака все давит кнопку; когда дверь приоткрывается, звонок становится еще громче.
— Доброе утро, Бехзад! Ты опять отличился, не правда ли? — отпустив наконец кнопку, говорит
