ловящим мяч.
Письменный стол, возле которого они сидят, завален бумагами.
— Честно говоря, административные вопросы — это не мое, — произносит Стен Карлссон извиняющимся тоном. — Что вы хотели узнать?
— Мы хотели бы узнать, кто обслуживает бассейны.
— Наши сотрудники и технический персонал. Сотрудники достают все лишнее шестами, а техники следят за оборудованием.
— Все они работают у вас? — спрашивает Малин, чувствуя, как нарастает нетерпение, когда следует не тот ответ, которого она ждет.
— Да.
— Кто-нибудь из них занимается химическим составом воды?
— Нет, для этого мы приглашаем человека со стороны.
— Ее-то я и видел, — говорит Зак. — Она приходила сюда несколько часов назад, не так ли?
— Верно. Это женщина, которая следит за химическим состоянием бассейна.
— Кто она такая? — Малин буквально выстреливает этот вопрос.
— Ее зовут Элизабет. Фамилию не знаю. Ее фирма называется… сейчас, минуточку…
Элизабет.
Та же женщина?
Под именем Элизабет скрывается Вера Фолькман? Называет себя именем умершей сестры. Если так и есть, что это значит? Если это Вера Фолькман, что сотворили с ней переживания детства, до чего довели?
Стен Карлссон роется в бумагах на своем письменном столе.
— Минуточку… Вот!
Он показывает счет-фактуру. На ней написано: АО «Водотехника», Линчёпинг.
— Красиво, правда?
Малин буквально вырывает у него из рук бумагу. Читает адрес, телефон.
— Куда она поехала отсюда?
— Понятия не имею. Она окутана таинственностью. — Стен Карлссон указывает на счет-фактуру. — Она просто отдает их мне и не говорит ни слова, кроме того, что хочет получить наличными. Но одно могу сказать: она свое дело знает. Работает на нас уже два года, и все это время с водой в бассейнах всегда было все тип-топ.
Малин и Зак стоят в коридоре возле кабинета Стена Карлссона. Малин держит в руке бумажку, на которой записала название предприятия, адрес и телефон.
— Юханнеслундстиген, семнадцать, — читает Зак. — Никогда не слышал про такую улицу.
Малин читает номер: 013–17–02–66. Набирает его.
Металлический голос отвечает:
— На данном номере абонент не зарегистрирован.
— Проклятье! — говорит Малин.
— Позвони в справочное, — советует Зак. — Узнай у них.
— Сто восемнадцать — сто восемнадцать!
Бодрый голос телефонистки вызывает у Малин раздражение.
— Действительно, на этом номере абонент не зарегистрирован… Нет, улицы с названием Юханнеслундстиген в Линчёпинге нет… Хорошо, соединяю с налоговым управлением.
После долгого ожидания кто-то наконец снимает трубку — в субботу в июле налоговая в принципе не работает. Снова долгое ожидание. Наконец ей отвечает еще один женский голос, формальный и бюрократичный, как и можно было ожидать. Зак нервно топчется рядом с Малин, пот течет у него по лбу.
— Так вы говорите — АО «Водотехника», Линчёпинг, регистрационный номер пять-девять-восемь- семь-шесть-восемь-девять?
— Да, — подтверждает Малин.
— Предприятия с таким регистрационным номером и таким названием не существует. Сожалею.
Малин кладет трубку, предварительно узнав прямой телефон сотрудницы, с которой разговаривала.
Чувствует, как зной сдавливает грудную клетку, сердце бьется где-то глубоко под ребрами. Сколько времени может существовать предприятие с фальшивым регистрационным номером? Год, два, три? Возможно, даже дольше, если выполнять свои обязательства. Но кто знает, сколько времени она пробыла в городе? Или она действительно жила в Австралии, как сказал Стюре Фолькман? И вернулась домой два года назад со своим ужасным жизненным багажом?
— У человека есть что скрывать, — бормочет она.
И Зак улыбается ей. Все его лицо выражает веру в нее.
В полном молчании они едут к Глюттингебадет.
Киоск Славенки закрыт — такое ощущение, что навсегда. На парковке отчетливо ощущается запах дыма, ветер дует с северо-востока, несет на них гарь, частичку за частичкой.
Владелец бассейна Глюттингебадет — Хакан Дроумани. Это человек лет пятидесяти пяти, по происхождению откуда-то с юга, его акцент не позволяет определить, откуда именно. Он источает радость — в такое лето дела у него вдут прекрасно, угощает Малин и Зака кофе в крошечном кафетерии с видом на большой бассейн, расположенном рядом с раздевалками.
Быстрые вопросы, быстрые ответ.
— Да, ее зовут Элизабет. Фамилия? Понятия не имею. Нет. Ее фирма называется «Водотехника». Наличными, оплата всегда наличными, меня это устраивает — да, на фактуре нет номера банковского счета, но ведь открытие корпоративного счета стоит денег, наверное, она хотела на этом сэкономить…
Возле бассейна стоит женщина в парандже, готовая прыгнуть в воду.
— Я разрешаю купаться в одежде, — смеется Хакан Дроумани. — В виде исключения.
— У вас не возникало причин, чтобы ей позвонить? Например, в июне, когда ухудшилось качество воды?
— Тогда она сама мне позвонила. Санитарная служба разболтала все журналистам «Корреспондентен» еще раньше, чем об этом узнал я. Больше у меня не было случаев ее разыскивать.
Малин снова набирает 118–118, звонит в налоговую службу: «Не существует… сожалею».
— Что будем делать дальше?
Малин кладет мобильник в карман, вопросительно смотрит на Зака. Вокруг них — парковка при бассейне, люди медленно движутся в разных направлениях — в сторону прохлады или прочь от нее.
— Мы можем еще раз проверить, дома ли Вера Фолькман. — Голос Зака полон уверенности.
Он уже сторонник теории Малин о том, каким образом все взаимосвязано, хотя ничего пока нельзя сказать наверняка.
— Давай проверим, — кивает Малин. — Конечно, если Вера Фолькман и есть Элизабет.
— Надо поторопиться, — говорит Зак.
Они смотрят друг на друга — два измученных жарой следователя, которые чувствуют приближающееся зло. Их притягивает к его ядру, эпицентру урагана, кратеру вулкана перед последним извержением.
Малин чувствует, как в животе все сжимается.
Это не страх.
Но ей не удается убедить саму себя.
Зак кладет руку ей на плечо.
— Малин, спокойно, — говорит он.
Но даже голос Зака сейчас не может унять ее тревоги.
Теперь ты зашла в библиотеку.
