– А мечи у вас для чего? – вновь насторожился толстяк.
– Времена нынче такие, что даже честным людям без оружия по дорогам ходить нельзя, – с прискорбием развел руками Хорн.
– Это верно, – склонив большую голову в тюрбане, согласился с ним хозяин каравана.
– Кроме того, мой друг, – Хорн взглядом указал на Антипа, – выполняет трюк с глотанием меча.
– Ладно, забирайтесь в четвертую повозку, – махнул рукой в конец каравана толстяк. – Скажите, что Махбар позволил.
– Благодарим тебя, досточтимый Махбар, – приложив руку к груди, Хорн церемонно поклонился хозяину каравана, после чего отошел на обочину.
Махбар ткнул локтем возницу, и караван вновь двинулся вперед.
Пропустив три крытые повозки мимо, Хорн взмахнул рукой, когда с ним поравнялась четвертая, запряженная, как и предыдущие, двугорбым верблюдом.
– Махбар разрешил нам к вам подсесть! – крикнул он вознице, прячущемуся от дождя под краем откинутого полога.
Угрюмый возница с лицом, изъязвленным оспой, что делало его похожим на мякиш ржаного хлеба, молча махнул рукой назад.
Хорн на ходу запрыгнул в повозку сзади и, придержав полог, помог забраться Волку. Последним запрыгнул в повозку Антип, едва не потеряв при этом свое насквозь промокшее одеяло.
Отбросив с лица мокрые волосы, Хорн окинул взглядом тех, кто находился в повозке. Помимо возницы, их было четверо. Все были одеты в одинаковые халаты, сшитые из разноцветных лоскутов материи, и носили тюрбаны, несколько уступающие в размерах тому, что украшал голову Махбара. Но только один из ехавших в повозке имел при себе меч, что выдавало его принадлежность к среднему классу. Должно быть, это был кто-то из родственников хозяина каравана, каких обычно приставляют к работникам, нанятым для переноски грузов, с тем чтобы не позволять им воровать. Остальные трое были скорее всего профессиональными торгашами, знающими цену любому товару и умеющими выторговать за один старый сапог пару новых. Сидели они на огромных тюках из серой парусины, заполнявших повозку почти на треть ее высоты.
– День добрый, почтенные, – приветливо улыбнулся Хорн.
– Это смотря для кого, – заметил один из торгашей, испуганно поджавший ноги, когда рядом с ним на тюки улегся Волк.
– А что так? – улыбнувшись, осведомился Хорн.
– Дождь зарядил, – объяснил ему человек с мечом. – Теперь засветло до Тартаканда не доберемся.
Слова его оказались провидческими – караван остановился на ночевку в небольшом перелеске. К счастью, к этому времени дождь кончился, и выбравшиеся из тесных повозок люди принялись разводить костры, чтобы приготовить себе пищу.
Странствующих артистов, за которых выдавали себя Хорн и Антип, пригласили к костру хозяина каравана Махбара, где им было предложено щедрое угощение и подогретое вино. В благодарность за это Хорн спел несколько старинных баллад Страны Пяти Островов, пользующихся неизменной популярностью по всему Бескрайнему миру, после чего, извинившись за Антипа, который, по его словам, неважно себя чувствовал и поэтому не мог выступать, предложил понаблюдать за трюками, которые исполнял Волк. А Волк оказался способен на многое. Помимо ходьбы на задних лапах и подвывания в такт любой мелодии, которую начинал напевать кто-нибудь из находившихся у костра, он еще безошибочно выполнял простейшие математические действия, ударяя лапой о землю ровно столько раз, сколько должно было получиться в результате решения предложенной ему задачи. Махбар остался настолько доволен представлением, что даже отказался брать с артистов плату за еду и проезд.
Позже, когда люди из каравана разошлись спать и возле затухающего костра, помимо Антипа и Хорна, остался только ночной дежурный, голова которого то и дело падала вниз, ударяясь лбом о колени, Волчатник тихо обратился к своему спутнику:
– Мне, конечно, нет никакого дела до того, чем ты собираешься заниматься по прибытии в Тартаканд. Но я хочу дать тебе один бесплатный совет, – Хорн усмехнулся, – который ты, впрочем, волен проигнорировать.
Он сделал паузу и посмотрел на Антипа. Парень делал вид, что внимательно наблюдает за углями в костре, которые то покрывались налетом темной золы, то вновь, при малейшем дуновении ветерка, вспыхивали огнем.
– Избавься от ножа, – сказал Хорн.
– От него невозможно избавиться, – ответил Антип, не отводя взгляда от мерцающих огней.
– Избавиться от ножа, не причинив при этом вреда себе, не может тот, к кому нож попал случайно. Хозяин же ножа волен поступать с ним по собственному усмотрению. Я видел, как ты владеешь ножом, и могу заверить тебя, что теперь ты стал его полновластным хозяином.
– Ты хочешь сказать, что я превратился в вестника смерти? – тихо, без эмоций, спросил Антип.
– Этого я не знаю, – покачал головой Хорн. – Но если ты не избавишься от ножа, то непременно им станешь.
– Дед считал, что я научился обращаться с ножом, – голос Антипа был по-прежнему невозмутимо спокойным и тихим. – Теперь он уже не представляет опасности для меня.
– Зато он превратился в постоянный источник опасности для тех, кто находится рядом с тобой, – попытался возразить Хорн. – Старик ошибался – в условиях реальной жизни ты не можешь постоянно контролировать свои чувства и эмоции. Нож оказался сильнее тебя. И с каждым часом он приобретает все большую власть над тобой.
– Я так не считаю, – едва заметно качнул головой Антип. – Мы становимся единым целым, но при этом ни один из нас не подавляет желаний и стремлений другого.
