служба».
– И чего же парню из СС понадобилось в центре Зоны?
– То же, что и всем нам – Монолит.
– Зачем?
– А он и сам не знает. Ему дали задание – он его выполняет. Кроме Монолита его интересует все, что связано с проектом «О-сознание». Дурак – вместо того, чтобы тащиться незнамо куда и главное – зачем? Ну, что он тут увидит? Голые стены? Бюреров? – лучше бы у меня спросил. Я бы ему про этот проект столько рассказал, что ему в родной СС за такую информацию орден бы дали. А может быть, даже позволили президенту ручку пожать. Вот, мол, господин президент, стоит перед вами лейтенант Макс Шрек, оказавший неоценимую услугу родине на поприще борьбы с международным терроризмом!
– А при чем тут терроризм?
– Ну, так, для пущей важности. Для американцев борьба с терроризмом все равно, что для Троцкого революция – смысл не в результате, а в самом процессе.
– И ты бы вот так взял и рассказал? Все о проекте «О-сознание»?
– Не знаю, – Излом подкинул труп Вервольфа на плече и перехватил его поудобнее. – По ситуации.
После того как открылась его истинная сущность, Журналист стал гораздо разговорчивее и общительнее, чем прежде. Возможно, потому что ему больше нечего было скрывать. Шрек же, напротив, сделался угрюмым и молчаливым. Он не знал, как вести себя в новой ситуации. В СС ему на сей счет никаких инструкций не давали. Поскольку не верили в то, что их агент, подготовленный к самым суровым испытаниям и даже пыткам, как физическим так и моральным, может вот так запросто провалиться. Хотя, следует ли считать случившееся провалом? Ведь сейчас он был как никогда близок к выполнению поставленной перед ним задачи.
На очередной развилке Гупи свернул налево. Рядом с проходом, в который они вошли, была изображена стилизованная фигурка бегущего человека. Странно. Куда он бежал? Или, лучше спросить, от кого?
– Откуда ты знаешь про проект «О-сознание»? – спросил Гупи.
– Я – Журналист. Моя работа – собирать информацию.
– Так ты, действительно, тот самый Журналист, о котором все говорят?
– Тот самый, – кивнул Излом.
– А как же тебя угораздило Изломом стать?
– Залез туда, куда не следует.
– И где ж это место такое?
– Да здесь же, неподалеку. В Зоне. Я хотел через саркофаг к Монолиту пролезть.
– Один шел?
– С Семецким.
– И что?
– Не получилось.
– Зачем же снова идешь?
– Ну, ежели Зона меня изуродовала, так, может, она же меня и снова человеком сделает.
– А каково оно?
– Что?
– Быть Изломом?
– Поначалу даже забавно. Наслаждаешься силой, способностями, которых нет у простых смертных. Я вижу то, что не видит обычный человек, чувствую то, что он не сумеет даже вообразить. Не говоря уж о телепатических и психокинетичесикх возможностях. Потом я почувствовал, что следом за физическими во мне начинаются другие перемены. Стала меняться психика, начало трансформироваться сознание. Мое мировосприятие становится другим. По-видимому, если не удастся обратить этот процесс вспять, скоро во мне вообще не останется ничего человеческого. Я окончательно превращусь в одного из монстров Зоны.
– Ты бессмертен?
– Пока не знаю.
Коридоры, по которым они шли, различались лишь маркировочной полосой, шириной в ладонь, тянущейся по стене на уровне плеча. Черная, белая, красная, зеленая… Иногда – две полосы, тянущиеся параллельно. Три и более – никогда. Возможно, это была своеобразная опознавательная система, помогавшая ориентироваться в бесконечном лабиринте переходов. Еще они видели двери. Тяжелые, металлические, с написанными по трафарету номерами и буквенными кодами. Или – легкие, раздвижные, с пластиковыми окнами, как в больничных палатах. Одни – распахнуты, другие – плотно закрыты. Журналист чувствовал огромное желание Шрека узнать, что скрывается за этими дверями. Будь его воля, американец заглянул бы в каждую из комнат. Но двигало им не простое человеческое любопытство. И не страсть исследователя непознанного. А только чувство долга. Когда Излом понял, в чем тут дело, он не мог решить, глупо это или смешно. А может, и то, и другое сразу? Сам Журналист четко придерживался сталкерского правила – следуй за тем, кто тебя ведет. Шаг в сторону от маршрута может оказаться последним. Сейчас группу вел Гупи. Который не проявлял видимого интереса к тому, что находилось за дверями.
То и дело им попадались на глаза следы, оставленные бюрерами. Обрывки тряпок, в которые подземные карлики укутывали свои уродливые тела, кучки помета, аккуратно и тщательно обглоданные кости, несколько расплющенных в блин консервных банок. Последнее было особенно характерно для бюреров. Обладая зачатками разума, подземные карлики понимали, что консервные банки являются вместилищем для еды. Но открыть банку, вставив в нужное место ключ и повернув его несколько раз или,
