приятель», – и патрульный са-турат быстро оставит тебя в покое. Ему ведь лишние проблемы тоже ни к чему, он и без тебя сегодня свой кусок урвет. И все же, прежде чем двигаться дальше, Ше-Кентаро огляделся – внимательно, но при этом так, чтобы его настороженность выглядела как обычная нерешительность. Ну вроде стоит на углу человек и никак не может решить, куда же ему пойти, – то ли местность незнакомая, то ли просто не знает, чем заняться. Нигде поблизости патрульных машин не видно. А в переулки они не суются – мало ли что. Своих клиентов са-тураты на выходе ловят – тех, кто от барыг с покупками идет, патрульные с первого взгляда распознают.
Не спеша, вразвалочку, то и дело поглядывая по сторонам, пошел Ше-Кентаро по тротуару вдоль проезжей части. Улица неплохо освещена. Никакой праздничной иллюминации, но без малого каждый второй фонарь горит. И витрины подсвечены, хотя ничего интересного в них не увидишь, один ширпотреб самого что ни на есть низкого качества. А бывает ли вообще ширпотреб высокого или хотя бы приличного качества? О качестве заботятся, когда делают штучный товар: страшит персональная ответственность. «Покупайте продукты производственного товарищества «Ген-модифицированные белки Ше-Матао»!!!» Обалденная реклама! Можно подумать, в продовольственном отделе магазина можно еще что-то купить, кроме изделий «ГБ Ше-Матао». И девчушка светловолосая с бутербродом, густо намазанным соусом, улыбается во весь рот. А взгляд затравленный, будто ее под дулом пистолета этот бутерброд жрать заставляют.
Места с приглушенным освещением на улице, конечно, встречались, но ни одно темное пятно не вызвало у Ше-Кентаро страха или хотя бы гадливости – не той, когда тошнота подступает к горлу, а когда просто хочется отвернуться в сторону. Хотя стимулятор он не принимал. Должно быть, у призраков Ночи нынче выходной, с усмешкой подумал Ше-Кентаро. На то, что когда-нибудь они навсегда оставят его в покое, смешно было даже надеяться.
Людей на улице почти не было. Глубоко засунув руки в карманы и втянув голову в плечи, быстро пробежал мимо Ше-Кентаро невысокий парнишка в куртке из кожзама, мятых брюках и полуботинках со сбитыми каблуками. Переваливаясь с боку на бок, точно большая нелетающая птица, шла навстречу старушка в странной одежде – такую, наверное, носили даже не Днем, а прошлой Ночью. Тяжело дыша, старушка упорно тащила за собой нагруженную сумку на колесиках. Эта точно не доживет до рассвета, подумал, взглянув на старушку, Ше-Кентаро. А чего ради тогда вообще жить?
Ше-Кентаро свернул в переулок со странным названием Третий Моторный. Как-то, любопытства ради, Ону детально изучил подробную карту столицы, но так и не смог отыскать ни Первого, ни Второго Моторного переулка, не говоря уж о Четвертом и Пятом. В переулке было заметно темнее, чем на улице. Фонари стояли на расстоянии семи метров друг от друга, а осветительных лент, переброшенных, как на центральных улицах, через проезжую часть, здесь не было и в помине. Ше-Кентаро привычно поежился, передернул плечами, готовясь к давно ставшему привычным приступу панического страха. Он уже поймал пальцами застежку кармана, в котором лежала упаковка стимулятора, когда вдруг понял, что ничего не происходит. Ше-Кентаро видел тротуар, стены домов, двери парадных, и этого было достаточно для того, чтобы он мог идти вперед, не прибегая к помощи стимулятора. Это было странно. Все равно что после недельного поста в предвкушении праздника живота подойти к заставленному яствами столу и вдруг понять, что не чувствуешь голода. Очень странно.
Ше-Кентаро достал все же из кармана упаковку стимулятора и зажал ее в кулаке – пусть будет под рукой. На всякий случай. Ону осторожно сделал шаг вперед. Затем еще один. Еще. Он шел медленно, тщательно выбирая место, куда поставить ногу, – как по болоту. В голове, непонятно с чего вдруг, принялось вертеться четверостишие детской считалочки:
По стене, справа от него, скользнула большая темная тень. Не тень даже – будто широкой мазок черной краской, почти мгновенно исчезнувший. Вот оно что! Призраки Ночи, как и прежде, следят за ним. Но сегодня они решили не терзать его душу. Они знают о том, что произошло. Они понимают, что у Ше-Кентаро и без них сейчас на душе одно паскудство. Незачем травить человека, который и без того сам себе противен.
– Эй, выходите, – едва слышно прошептал Ону. – Я все равно знаю, что вы здесь…
Ше-Кентаро и прежде не раз пытался заговорить с призраками Ночи, полагая, что им всем станет легче, если он поймет, чего они от него хотят. Но призраки никогда не отвечали. Промолчали они и на этот раз. Нужно окончательно свихнуться для того, чтобы начать разговаривать с призраками Ночи. Или же стать одним из них.
– Будьте вы прокляты, – произнес одними губами Ше-Кентаро.
Он знал, что призраки Ночи слышат его. Вот только сомневался, слышат ли его все затаившиеся во тьме призраки или только его персональные твари?
В конце переулка у невысокого дощатого забора топтался парнишка в легкой куртке с капюшоном, надвинутым так, что лица не видно. Стрельнув хитрым взглядом из-под края капюшона в сторону направлявшегося к нему Ше-Кентаро, парнишка забубнил хриплым голосом:
– Товары всяки разны, кому чо надо, все по чести, без обмана, дешево и сердито…
Ше-Кентаро остановился напротив зазывалы, и тот сразу умолк. Шмыгнул носом, утерся рукавом.
– Чего тебе? – подозрительно глянул он на Ше-Кентаро.
Не иначе как новенький. Прежде Ше-Кентаро его не видел.
– Слизень нужен, – процедил сквозь зубы Ону.
– На фига тебе Слизень?
Вместо ответа Ше-Кентаро отвесил парню подзатыльник – не сильно, исключительно для порядка, чтобы знал свое место.
– Там, – парнишка махнул рукой за угол и недовольно засопел. – Спроси возле третьего подъезда.
Ше-Кентаро направил на парня указательный палец, как будто сказать что хотел. Зазывала испуганно втянул голову в плечи. Точно, новенький. Так ничего и не сказав, Ше-Кентаро махнул рукой – Хоп-Стах с ним. Учить малолетних – только время попусту тратить. Своим умом до всего дойдет, если голову по дороге не разобьет. Можно подумать, Ону сам не знал, где искать Слизня.
У барыг уличных дело поставлено что надо. Порой Ше-Кентаро думал: что, если бы все в Кен-Ове работали так же, как барыги, с таким же энтузиазмом, находчивостью и усердием? Вывод очевиден – барыги остались бы без работы.
