знаю!
Инспектор улыбнулся, подмигнул: смотри, мол, не разочаруй меня, – и вложил стаканчик в руку подозреваемого. Скорчившись в три погибели, официант поднес бумажный стаканчик к губам и осушил его четырьмя большими, торопливыми глотками. Часть жидкости пролилась на подбородок, о чем бедняга жестоко пожалел, когда понял, что воды в стаканчике больше не осталось. Если бы он мог, то запрокинул бы голову и держал перевернутый стаканчик над широко раскрытым ртом, дожидаясь, когда последняя капля упадет на язык. Но руки были прикованы к ножке табурета, поэтому, вздохнув горестно, официант протянул пустой стаканчик инспектору.
– Благодарю вас…
Са-турат взял стаканчик двумя пальцами за край и кинул на стол.
Подавшись назад, он сложил руки на груди и выжидающе посмотрел на подозреваемого.
– Ну?..
– Честное слово, – торопливо забормотал официант, страшно боясь, что доброго инспектора снова сменит тот, что только орал на него и все время колотил по столу. – Клянусь, уважаемый, я рассказал все, что знал… Я всего лишь раз видел убитого… Всего только раз… Я даже не знаю, как его зовут…
– Кири Ше-Холуско, – произнес негромко инспектор.
– Что? – непонимающе посмотрел на него официант.
– Убитого звали Кири Ше-Холуско.
– Кири Ше-Холуско, – автоматически повторил официант.
– Вот видишь, – довольно улыбнулся инспектор. – Теперь тебе известно его имя.
Во влажных глазах подозреваемого полнейшее непонимание. Но кроме того, еще растерянность и страх. И все это са-турат видит. И улыбается.
– Теперь можно сказать, что вы почти знакомы. Ты помнишь лицо Кири Ше-Холуско?
– Да, – кивнул после непродолжительной паузы официант.
Он помнил его лицо, худое, вытянутое, не очень выразительное – типичный клерк из мелкой государственной конторы. Официант терпеть не мог клерков. Впрочем, как и все, кому приходилось оформлять документы в любой из государственных контор. О, эта пытка ни с чем не сравнится! Во всяком случае, так думал официант до того, как попал в камеру для допросов городского управления са-турата. Может быть, еще и по этой причине он столь пренебрежительно отнесся к этому самому Ше-Холуско?
– Ну? – повторил свой весьма невразумительный вопрос инспектор. – И что ты теперь скажешь?
– Я не знаю, – удрученно покачал головой официант. – Я не знаю, что должен сказать.
– Разве?
Официант только плечами пожал.
– Хорошо! – инспектор жизнерадостно улыбнулся и хлопнул себя по коленке – не по металлическому столу. – Давай начнем с начала. Договорились, Нами?
Официант не сразу понял, что произошло, а между тем его впервые за несколько часов допроса назвали по имени. Когда же смысл сказанного дошел до его замутненного усталостью и страхом сознания, он тоже невольно улыбнулся – беспомощно и растерянно. Ему хотелось верить, что этот спокойный, выдержанный инспектор наконец-то во всем разберется, наконец-то всем станет ясно, что он, Нами Ше-Риваро, просто официант и не имеет, да просто не может иметь никакого отношения к убийству этого, как его?..
– Эй! – щелкнул пальцами перед носом Нами инспектор. – Ты меня слышишь?
– Да-да, – быстро кивнул подозреваемый.
На миг в глазах его мелькнул испуг – он испугался, что опоздал с ответом, но тут же узрел улыбку инспектора и снова поверил в то, что все еще может хорошо закончиться. Он ответит на все интересующие инспектора вопросы, и его злоключениям придет конец. Он вернется домой и первым делом примет ванну. И постарается поскорее обо всем забыть. Нет, он, конечно же, не станет подавать жалобу на допрашивавших его са-туратов, даже на того, что непрестанно стучал по столу, они ведь не хотят ему зла, просто выполняют свой долг…
– Почему ты убил Кири Ше-Холуско?
– А?.. – в полнейшем недоумении уставился на инспектора Нами.
А са-турат, как и прежде, улыбался. Как будто и не он вовсе задал этот идиотский вопрос.
– Я никого не убивал, – едва ли не с ужасом прошептал Нами.
Все происходящее напоминало нескончаемую абсурдистскую пьесу без начала и конца, насыщенную ужасающими в своей нелепости сценами, каждая из которых почти в точности повторяла предыдущую. И все же Нами Ше-Риваро привел довод, который ему самому казался решающим, но который почему-то никто не желал принимать во внимание:
– В тот день я впервые увидел этого человека. С чего мне было его убивать?
– Мне тоже хотелось бы это понять, Нами, – тяжело вздохнул инспектор. – Чем тебе не угодил бедняга Ше-Холуско?
– Да, собственно, у меня к нему не было никаких претензий, – попытался оправдаться Нами.
– Да? – инспектор прищурился – не то подозрительно, не то лукаво. – А свидетели утверждают, что ты отзывался о нем с неприязнью.
– Свидетели? – удивленно повторил Нами.
– Официанты, работавшие вместе с тобой в малый цикл убийства, – уточнил инспектор.
