– А, официанты, – облегченно вздохнул Нами. – Да, я жаловался им на то, что посетитель, этот самый Ше-Холуско, пришел с дамой, занял столик, а ничего толком не заказал. Понимаете, в тот малый цикл был Праздник Изобилия, посетителей очень много, а мы, официанты, помимо основной зарплаты, получаем еще и процент от заказов тех столиков, которые обслуживаем. Поэтому мне и не нравилось, что посетитель, Ше-Холуско, ничего не заказывает. Да любому бы на моем месте не понравилось!
Инспектор направил на официанта указательный палец.
– Любой другой на твоем месте не стал бы убивать человека только за то, что он ограничил свой заказ стаканом бальке для себя и сахарным льдом для дамы.
– Нет, послушай, уважаемый…
– Ты послушай меня, – мягко, но властно перебил инспектор. – Мне нет никакого резона торчать здесь с тобой несколько часов кряду. Так что давай быстро во всем разберемся и разбежимся: я – к себе домой, ты – к себе в камеру.
– Я не хочу в камеру!
– А кто хочет? Однако нам с инспектором Ше-Чипело приходится торчать здесь из-за тебя.
– Верно, инспектор Ше-Дорно, – кивнул стоявший у стены са-турат. – Мне этот затемненыш давно надоел. Пора с ним кончать.
Официант сжался в комок, лишь только представив себе, что инспектор Ше-Чипело снова возьмется за свое – начнет стучать кулаком по столу и орать на него, брызжа слюной в лицо. Нет уж, лучше в камеру, чем оставаться здесь, в камеру, дожидаться, когда са-тураты во всем разберутся, поймут, что ошиблись…
– Да, я согласен, я со всем согласен.
– Вот и славно. – Инспектор Ше-Дорно произнес это так, будто собирался потрепать подозреваемого по голове, точно старого доброго пса. – Значит, Кири Ше-Холуско сразу тебе не понравился?
Нами хотел было возразить, нет, не возразить даже, а объяснить, почему именно не понравился ему Ше-Холуско, но вовремя сообразил – выработавшийся за долгие часы допроса условный рефлекс сработал, – что инспектору это не понравится, и ответил коротко:
– Да.
Инспектор поощрительно улыбнулся.
– Видишь, как все интересно получается. Человек тебе просто не понравился, а ты уже едва не затеваешь с ним ссору. Постоянно твердишь другим официантам, что у тебя ужасный клиент, в открытую хамишь посетителю. Не отпирайся, женщина, которая была с Ше-Холуско, подтвердила это. То есть ты делаешь все для того, чтобы максимальное число людей обратило внимание на тебя и Ше-Холуско. Так?
Нами растерянно хлопнул глазами. Вроде все верно, только он не ставил перед собой цели обратить на себя внимание…
– Да… Наверное, так оно и было.
– Наверное? – переспросил инспектор.
– Я точно не помню…
– Все ты отлично помнишь. – Инспектор недовольно поморщился, махнул на Нами рукой, так, будто потерял всякую надежду о чем-то с ним договориться, и посмотрел на напарника, стоявшего с таким видом, точно был в любую минуту готов заменить инспектора Ше-Дорно.
И вдруг в голове у Нами как будто фейерверк взорвался.
– Да! – он чуть было не подскочил на табурете и подскочил бы непременно, не будь руки прикованы к ножке. – Я вел себя откровенно хамски, настолько хамски, что это было видно всем: и другим официантам, и даме, с которой пришел убитый, и остальным посетителям! Все они могут подтвердить, что я не покидал кафе! Я все время был там! А значит, не мог убить вашего Ше-Холуско!..
Нами так воодушевился, что едва не закончил свою пламенную речь сакраментальным «Вот так!», но вовремя сообразил, что это будет уже слишком. Инспекторы могли обидеться, а он пока еще оставался подозреваемым, прикованным к ножке табурета.
Инспектор Ше-Дорно повернул голову и посмотрел на напарника.
– А парень-то нам достался смышленый. – Нами показалось, он слышит в словах инспектора одобрение. – Соображает, что к чему.
Инспектор Ше-Чипело молча кивнул – тоже, как показалось подозреваемому, вполне благосклонно.
– Верно мыслишь, Нами Ше-Риваро, – обратился к официанту инспектор Ше-Дорно. – У нас имеется куча свидетелей, готовых подтвердить, что в момент убийства ты находился в кафе.
Нами улыбнулся – счастливо, как, наверное, никогда еще за всю свою жизнь, – у него точно гора с плеч свалилась. Все! Наконец-то инспекторы во всем разобрались. Наконец-то они поняли, что он не убийца. Настораживал только один момент, на который Нами изо всех сил старался не обращать внимания: почему двум инспекторам, в сумме проработавшим в отделе особо тяжких преступлений больше, чем несчастный официант прожил на этом свете, потребовалось четыре с лишним часа непрерывного допроса для того, чтобы прийти к вполне очевидному выводу – Нами Ше-Риваро не убийца, а, если угодно, жертва обстоятельств. Хотя и последнее для него уже слишком.
– Можно мне еще воды? – попросил он у доброго инспектора Ше-Дорно.
– Подожди. – Инспектор поднял руку с открытой ладонью – жест успокаивающий и одновременно ставящий на место, он как бы говорил: «Здесь я хозяин». – Сначала давай закончим с нашим делом.
С нашим – как это мило!
– Конечно, – с готовностью кивнул Нами.
