держать народ в повиновении.
О том, что истинная картина жизни Кедлмара невероятно далека от той, что рисовала официальная пропаганда, знал или, по крайней мере, догадывался каждый. Но вслух о подобных вещах обычно не говорил никто. В Кедлмаре существовала пословица: «Не пытайся поймать бешеного рекина за хвост и, быть может, останешься живым».
– Похоже, никто уже не верит в то, что нам удастся выбраться из этого леса, – криво усмехнулся Шагадди. – Иначе мы не стали бы вести столь рискованные разговоры.
– Не вижу никакого криминала, – дернул плечом Андрей. – Мы не готовим государственный переворот, а обсуждаем собственные проблемы.
– Ну, если так посмотреть на это… – Шагадди задумчиво поскреб ногтями заросшую двухдневной щетиной щеку. – Снаттер, а что тебя привело в армию? Я слышал, что ты из благополучной семьи, папаша у тебя какая-то большая шишка… С чего ты-то вдруг нацепил на себя шевроны?
– Мой отец не такой уж большой начальник, как ты думаешь, – усмехнулся Снаттер. – Он просто очень хороший врач. И многие высокопоставленные деятели Пирамиды нередко обращаются к нему за помощью. А я… Я тоже хочу стать врачом. Но прежде чем поступить в училище, я должен отдать долг родине. Десять лет в строевой части – только после этого ты получаешь лицензию на обучение в государственном учреждении. Другой вариант – заключить перед поступлением в училище долгосрочный армейский контракт. В таком случае ты выходишь из училища со справкой о полученном образовании и с офицерскими шевронами на груди. Меня такой вариант не устраивает. Я не собираюсь оставаться военным всю жизнь.
– И сколько тебе еще осталось?
– Почти четыре года.
– А ты, сержант? – Шагадди перевел взгляд на Андрея.
– Хочешь о каждом узнать всю подноготную? – усмехнулся Андрей.
– Не хочешь – не говори, – обиделся Шагадди.
– Да нет у меня никаких секретов, – махнул рукой Андрей. – Я просто и сам до сих пор толком понять не могу, как я здесь оказался. Наверное, работа, которой я занимался прежде, не очень-то меня устраивала. Изо дня в день одно и то же. Как механический маятник: туда – сюда, туда – сюда, с работы – домой, из дома – на работу… Хотелось чего-то необычного, нового… Семьи у меня не было. Отец умер несколько лет назад. Мать живет в другом городе. Поэтому, когда мне предложили контракт, я почти и не раздумывал.
– И никогда потом не жалел об этом своем решении?
– Когда как…
– Ну, славно побеседовали! – хлопнув себя ладонями по бедрам, громко возвестил Снаттер. – Отправили Юнни на разведку, а сами ударились в воспоминания!
– Нужно же когда-то и отдыхать, – словно оправдываясь, Андрей развел руки в стороны.
– Ну а какие у нас планы на будущее?
– Какие тут могут быть планы, – Андрей озадаченно прикусил верхнюю губу. – Нужно сначала дождаться, когда тысяченожки освободят поляну. Во-первых, мы должны убедиться в том, что больше никому, кроме нас, спастись не удалось. Во-вторых, мы не можем двигаться дальше без оружия и припасов. В-третьих, нам необходимо отыскать рацию Драмса.
– Зачем нам рация? – удивленно поднял брови Шагадди. – Она же не работает.
– В Гиблом бору даже компас врет. Но как только мы выберемся из леса, нам нужно будет незамедлительно связаться с командованием части. Не имея от нас никаких известий, командование начнет крупномасштабное прочесывание Гиблого бора.
– Глупо, – негромко заметил Снаттер. – От какого-то набора железок зависят жизни сотен людей…
Не закончив фразу, Снаттер неожиданно умолк. Лицо его скривилось от боли. Согнувшись, он прижал правую ладонь к раненому плечу.
– Болит? – с участием спросил Шагадди.
– Ничего, – процедил сквозь зубы Снаттер. – Временами прихватывает…
Быстро проведя ладонью от плеча к запястью, Снаттер выпрямился и даже попытался улыбнуться.
Качнув головой из стороны в сторону, Андрей озабоченно цокнул языком.
– Ничего страшного, – заверил его Снаттер. – Уже почти прошло.
Шагадди приподнялся, упершись руками в землю, и с недовольным видом посмотрел по сторонам.
– Куда Юнни запропастился? – спросил он, повернувшись в сторону Андрея.
– За Юнни не беспокойся, – ответил ему Снаттер. – Он парень осторожный и внимательный.
– Ну да, – саркастически усмехнувшись, кивнул Шагадди. – Все мы осторожные до тех пор, пока однажды случайно не наступаем на мину.
– Оптимизм из тебя так и прет, Шагадди, – послал ему ответную улыбку Снаттер.
Слева хрустнула сломанная ветка.
Андрей со Снаттером, держа автоматы готовыми к бою, одновременно развернулись в сторону, откуда раздался звук.
Шагадди положил на бедро руку, в которой у него был зажат пистолет.
Из-за деревьев показалась фигура Юнни.
