эта ведьма сказала правду, возможно, когда-нибудь он сможет использовать этот факт в своих интересах.
Глава 22
— По-моему, все в порядке, милейшая Жерсанда, — сказала Сидония, сворачивая список ожидаемых расходов, который управительница замка разложила перед ней на столе.
Сидя бок о бок за столом в комнате их милостей, они вместе изучали цифры вот уже около часа. Солнце, проникая сквозь стекла, купало их в своих лучах.
— Как видите, не хватает молочных поросят. Принимая в расчет размах празднества и его продолжительность… Три дня — это не шутка!
— Три дня?
Сидония обернулась к Жаку, который, сидя в кресле, нервно потирал бороду.
— Это действительно необходимо? Может, хватило бы и двух дней?
— Три, и точка. Я хочу, чтобы нашу свадьбу запомнили все.
Сидония решила не настаивать. Было очевидно, что после разговора с Филибером де Монтуазоном настроение у барона испортилось, и она уже начинала волноваться по этому поводу, но тут пришла Жерсанда и отвлекла ее. На дворе было девятнадцатое августа. До бракосочетания осталось шесть дней, и управительница твердо решила обсудить с хозяйкой все вопросы. Та и так слишком долго откладывала этот разговор.
— Мэтр Жанис придумает, чем заменить этих поросят, я в этом уверена. Как и в том, что вы все устроите наилучшим образом, Жерсанда.
Управительница подавила вздох разочарования. Судя по всему, госпожа Сидония даже не пыталась представить, какая масса дел свалилась на ее плечи! И она перешла к следующему пункту:
— Теперь о церемонии венчания. Вам нужно как можно скорее поговорить с портнихой, иначе она не успеет украсить фестонами ваш шлейф.
— Я это сделаю. Пускай приходит сразу после ужина. Кстати, мы ведь будем ужинать в зале для приемов с нашими гостями? Это наименьшее, что мы можем сделать для этого несчастного Филибера де Монтуазона, не так ли, Жак?
Барон буркнул что-то невразумительное, и Сидония предпочла истолковать эту реплику как согласие.
— Я уже предупредила об этом мэтра Жаниса, — сообщила Жерсанда.
— Что-нибудь еще? — спросила у управительницы Сидония, которой не терпелось выяснить причину столь странного поведения своего возлюбленного.
— Что-нибудь еще, вы спрашиваете? При всем моем уважении, госпожа Сидония, замечу, что у меня столько дел, что я до самой вашей свадьбы буду день и ночь на ногах! — раздраженно ответила Жерсанда.
— Быть может, госпожа Сидония вовсе передумала выходить замуж? — спросил барон.
На этот раз Сидония не смогла не отреагировать.
— Оставьте нас, Жерсанда. Обещаю, что сегодня же мы обсудим все детали. Можете нанимать любое количеств людей и делать все, что сочтете нужным. До наступления вечера мы все обсудим.
Управительница кивнула и вышла из комнаты. Она почувствовала возникшее в комнате напряжение, однако на этот раз не могла вменить это в вину Марте, которая отсутствовала. Стоило за ней закрыться двери, как Сидония подошла к Жаку. Барон явно пребывал в дурном расположении духа.
— И все-таки что с вами?
Он вскочил на ноги.
— Я… Я не слепой! Старый — да! Похоже, слишком старый. Но не слепой. Вот что со мной! И попробуйте только сказать, что…
— Что же? — спросила озадаченная Сидония.
Барон принялся мерить шагами комнату, сцепив руки за спиной, пытаясь обуздать ревность, набиравшую силу с каждой минутой.
— Вы сами это прекрасно знаете. Вы и Филибер де Монтуазон! Вы были его любовницей!
— Да, — огорошила его своим ответом Сидония, на губах у которой появилась легкая улыбка.
Теперь все стало ясно.
Он замер пораженный.
— Вы признаете это? — пробормотал он.
— Зачем делать тайну из истории, которая принадлежит прошлому? Вы слышали, что он сказал утром: он сгорает от любви к другой женщине — вашей дочери.
Она обняла его за шею и заглянула ему в глаза.
— Я люблю вас, Жак. Неужели вы можете сомневаться в моих чувствах настолько, что так терзаетесь?
— У него живой взгляд, правильные черты лица, широкие плечи… В общем, он хорош собой и полон сил, чего обо мне уже не скажешь.
— И готов с рассветом сорваться в путь, как все ему подобные. Сколько выпало на мою долю этих утренних минут, когда руки хватают пустоту? Слава и власть — вот чего хотят такие, как он. И превыше всего они ценят свободу. Я уверена, Монтуазон именно из этой породы. Даже если сегодня он заявляет, что готов снять с себя взятые обязательства, чтобы жениться на Елене, он оставит ее увядать в стенах замка, а сам снова уедет на край света. Что до меня, то, поверьте, ваши морщины мне милее!
Он крепко обнял ее. Почти успокоенный.
— Они невыгодно оттеняют вашу красоту, душечка. И я спрашиваю себя, что вы могли во мне найти…
— Все то, чего нет в других и что они никогда мне не дадут, за исключением сына. Ангеррану сейчас столько, сколько было Монтуазону, когда я от него забеременела.
Жак отстранился. От волнения у него кровь прилила к лицу.
— Я решила, что будет правильнее не говорить ему, что у него есть сын, — боялась, что он может принудить меня к браку, — добавила она с лукавой улыбкой. — Видите ли, друг мой, я уже тогда мечтала о другом. О вас, мой дурачок…
Он порывисто ее обнял. И страстно поцеловал. Он сгорал от нетерпения пометить в очередной раз свою территорию, словно самец, которому соперник бросил вызов.
— Я не смогу жить без вас, — сказал он, прерывисто дыша.
— А я — без вас. Не будем больше об этом говорить, хорошо?
— Я не отдам за него Елену, — мстительно добавил барон.
— И будете правы — она его не хочет.
— И я не позволю этому заносчивому турецкому принцу помыкать нашими слугами. Да и местные жители были бы в ужасе, если бы тут поселилось целое полчище воинов. Пускай даже госпитальеров.
— Совершенно с вами согласна.
Они утонули в глазах друг друга.
В дверь постучали. Они с сожалением разомкнули объятия.
Вошла Марта с подносом, на котором стояли кувшин и кубок.
— Ваше ячменное пиво, мессир, — объявила она, ставя поднос на стол, чтобы, как обычно в этот час, налить ему полный кубок.
— Спасибо, милая Марта, — сказала Сидония.
Барон стоял к горничной спиной, потому та воспользовалась моментом и ответила своей госпоже злым, многообещающим взглядом. Ночь демонических удовольствий ничего не изменила: Марта все еще пылала гневом, вспоминая о дне приезда в Сассенаж. При первой же возможности она отомстит…
Сидония сглотнула. Опять придется сделать вид, что ничего не произошло. Но разве не вошло это у нее в привычку за то время, что Марта живет с ней рядом? Она взяла себя в руки.
