Несмотря на высокий в отряде авторитет Олега Гречко — как никак человек один на один сражался со степным пожаром — для апачей он оставался бледнолицым. При его приближении замолкали разговоры о делах племени и мальчишки мямлили о погоде и о «кинушке».
Олега это оскорбляло. Он понимал, ему нужно совершить что-нибудь такое, чтобы, говоря пышно, «въехать в племя на белом коне». Случай представился.
Кто-то подбросил в сад картину. На двух склеенных ватманах был нарисован сморщенный индеец, похожий на Ашота Шамана. Он жалко заслонялся от томагавка, который держал индеец с благородным лицом. Кричал: «Сдаюсь!» Чтобы никто не заблуждался, его набедренная повязка состояла из слова «а-п- а-ч», а победителя — «г-у-р-о-н». Внизу написано: «Истинные краснокожие скоро снимут с вас грязные скальпы».
Олег здраво рассудил, что автор рисунка — враг апачей и взялся найти его. Под каким-то предлогом он попал к завхозу в конторку и сумел заглянуть в инвентарную книгу. Вожатый Маломёд получил в начале смены пять листов ватмана. Из двух листов он слепил отрядную газету. Еще один ушел на — «Отряд шагает по маршрутам». А где оставшиеся два?
Потом Олег сделал сравнительный анализ красок— в столе вожатого и на картине, которую выпросил у Улугбека. После этого сомнений не оставалось — Маломёд. Олегу и в голову не могло прийти, что он не ищет врага, а заранее выбрав кого-то, изо всех сил пытается доказать его вину.
Как раз в этот неподходящий момент Маломёд решил поговорить с Гречко «по душам». Он пригласил Олега к себе в крошечную комнату между палатками мальчиков и девочек и завел разговор. Это правда, что Олег хорошо рисует? Супер! Не поможет ли Олег нарисовать новую газету? Правда, сейчас ватмана нет — «Так!»—отметил про себя Олег,— но завтра будет.
—Видишь, Олег, корзину с травкой? Котеночек будет здесь баиньки, ему будет удобно...
Гречко мрачно посмотрел на корзину, стоявшую в углу и подумал, что хорошо бы надеть ее на голову Маломёда. Вожатый видел его мрачность. «Ну, фрукт!».
- Значит, завтра и приступим.
- К чему? — процедил Гречко, не глядя на него.
- Как к чему? К газете.
— У меня тоже грязный скальп...,
—Ты бредишь, Гречко? — изумился вожатый.— Какой скальп?
Олег сходил в палату и принес картину.
- Кто рисовал? Рассмотрев рисунок, Маломёд расхохотался.
- А что, похоже.
«Связать бы его, привести к костру апачей и поставить на колени.— Гречко закрыл глаза, представив такую сладостную картину.—Да... попробуй возьми...»
—Пусть рисуют те, у кого скальпы чистые.
Гречко взглянул на маленькую розовую лысинку Маломёда и мрачно ухмыльнулся.
Маломёд задохнулся.
—Ах ты... Я хотел по-хорошему... Не понимаешь когда с тобой по-человечески!..— взяв Олега за плечи развернул его к двери, едва удерживаясь от желания добавить коленом.— Видеть тебя не могу, дылда противная!
Олег, обозленный, ушел из отряда, забрался в самый глухой уголок лагеря. Двигался напролом, не разбирая дороги, испытывая наслаждение, когда продирался сквозь кусты, и ветки рвали майку, терзали тело
Впереди послышался голос. Олег постоял, раздумывая, .куда свернуть. Ему никого не хотелось видеть.
Голос бубнил сонно, будто читал молитву. Кто мог находиться здесь, в почти таежной чащобе? Раздвинув кусты, он увидел на полянке лежавшего в траве толстого Гроша. Вокруг него сидели малыши.
- Нашлись цветнокожие...— Грош говорил, будто что-то жевал без аппетита.— Пугают людей: «Подождите, пропоет наш петух!» Ну пропоет, а что дальше? Побьют нас?
- Побьют, запросто,—сказал один из пацанят...—У них копья...
- Тоже копья сделать!— воинственно крикнул другой.— И в атаку на апачей!
- Да им грош цена, этим апачам!..— Интересно, что он говорил равнодушно, как заведенный, тусклым голосом.
Изодранный Олег вышел из кустов и коротко сказал:
—Я апач.
Сверху он видел лежавшего в траве Гроша, как чуть уменьшенную копию толстого Маломёда. И сами собой сжались кулаки.
- Ну и что!—сказал Грош, садясь.— А я...
- Жирная свинья!
- Тянешь? — сказал Грош, поднимаясь. — Сейчас получишь.
Олег захохотал. Будто споткнувшись, падая, он двинул локтем в живот Гроша. Толстяк икнул и повалился на него.
—А, ты драться? — закричал Олег.— Ты за что меня ударил?
Грош рассвирепел. Поднявшись, он с сопеньем бросился на Олега. Во что бы то ни стало дотянуться до этого тощего и длинного, подмять его под себя. А Олег прыгал вокруг него и кричал:
—Смотрите, люди, он сжимает кулаки, подходит ко мне! Ой, он сейчас ударит меня! Ой, замахивается ногой! Ха-а, он промазал!— И Грош снова оказался на траве.— А я...я попал!
Замороченные малыши вертели головами. Получалось, что Грош нападает на Олега и сам себя избивает.
Когда Грош не сделал попытки подняться с травы, Олег пнул его напоследок и двинулся дальше. Покружив по кустам и оставив на них последние клочья майки, он вышел к урюковому саду.
На дорожках стояли дозорные.
—Тебе сюда нельзя!— сказал Сломанный Томагавк, преграждая копьем путь.
— Алька, ты что?
- Я не Алька,— сказал младший Гречко,— я Сломанный Томагавк.
- Сейчас ты у меня будешь Сломанной Головой. Ты в кого целишь копьем? Мне нужно сказать апачам, кто нарисовал эту дрянь. Для вас же стараюсь, лучше хочу сделать.
Ничего не ответил ему Сломанный Томагавк, а поискал для ноги надежный упор, чтобы не опрокинуться при внезапной атаке брата. Он лучше всех знал повадки старшего Гречко.
Олег подумал, что легко смог бы дать братишке хорошего леща. Но за ним внимательно наблюдали остальные дозорные.
—Комиссары кругом, воспитатели! Уже и братишка воспитателем стал!..— Он плюнул и повернулся.
Весь день Олег пропадал за лагерем. Не явился к обеду, не откликался на радиообъявления. На вечерней линейке его заклеймили, как последнего хулигана.
—Вы посмотрите, как он стоит, руки в карманы...
Неправда, не стоял так Гречко. Голос старшей вожатой гремел, многократно усиленный динамиками:
Ему глубоко безразлично, что о нем думают и говорят. Ему наплевать на всех! Тебе не в лагерь надо, в колонию, Гречко. Ты драчун, почти уголовник!
- Ну и пусть!— буркнул он довольно громко и потрогал рубашку, где шевелился теплый комочек с когтями, изредка царапающими его живот.
Сегодня на педсовещании решим: отправим тебя, хулигана, домой или пока оставим в лагере.
Педсовещание началось с туманного выступление Маломёда.
- Я хочу сказать об апачах, товарищи. С одной стороны, никто из нас не знает, куда апачи идут и к
