что ему почему-то не хочется признаваться, что он христианин. Не придав значения этому странному чувству, он спокойно ответил: 'Я христианин'. Монах удивлённо приподнял брови, но, правильно истолковав молчание спутников Клима, любезно сказал: 'Наш орден не отказывает в помощи никому. Но мне отрадно неожиданно узреть брата по вере. Как зовут тебя в миру, брат, и какое имя дано тебе при крещении?'
— Крещёное имя — Станислав, в миру меня зовут Климом.
— Не откажешь ли ты мне в беседе, когда я устрою на ночлег твоих спутников?
Слава с удовольствием послал бы куда подальше навязчивого монаха, но… не откажешь же в такой малости человеку, любезно предоставившего тебе кров.
— Не откажу, только недолго, если можно. Устал я, дорога была нелёгкой.
— Конечно, конечно, я понимаю и прошу простить мою пристрастность, но очень уж большая редкость тут люди, приверженные истинному учению, — он громко хлопнул в ладоши, — брат Нафанаил, брат Мафусаил!
Два полога откинулось, двое здоровенных монахов в таких же синих рясах и тоже с ножами на поясе подбежали к краснобаю и замерли, как верные псы, которым свистнул любимый хозяин.
'Такие порвут, как свинья фуфайку, — мелькнуло в голове, — если этот болтун скажет «фас».
— Проводите наших гостей и устройте их на ночлег, ни в чём не отказывать — любой гость от Бога, — между тем распорядился «хозяин».
Клим поймал брошенный вскользь пустой взгляд и в голове вдруг отчётливо прозвучало: '… остерегайся, витязь, людей в синем'. С холодком в животе он отчётливо понял, что именно сейчас влип по полной программе. С быстротой молнии в голове закрутились варианты, но ни один, увы, не подходил. Встретившись с глазами 'брата по вере', он увидел во взгляде спокойное, деловитое злорадство. Тот явно понял, что раскрыт и что у гостя практически нет шансов.
Тяжёлые ворота закрыты на огромный засов. Сколько верных псов по первой команде этого святоши кинется из этих будок-келий, одному Богу известно…
— Ты, кажется, решил нарушить наш уговор, Юлий? — послышался мелодичный женский голос. В круг света вступила высокая черноволосая красавица в свободно свисающих с плеч длинных золотисто- зелёных одеждах, — и не боишься? Или думаешь, что я могу чего-то не знать в моём лесу?
Клим взглянул на Юлия и на душе полегчало, — лицо того выражало целую бурю чувств, которые трудно было бы описать более или менее определённо. Говоря кратко, — он был очень огорчён и недоволен, что он уже не хозяин в этой ситуации.
— Он тоже христианин, это наше внутреннее дело, — с улыбкой, больше похожей на оскал, елейно попробовал возразить монах.
— Ты, часом, не помнишь, о чём я тебя последний раз предупреждала? — жёстко спросила красавица. Глаза её опасно блеснули, — может, мне выжечь твоё осиное гнездо?
— Прости, я ошибался, — выдавил из себя Юлий.
— Чего же, в таком случае, ты ждёшь? — в голосе красавицы отчётливо слышался металл. Настоятель громко хлопнул в ладоши. Несколько монахов, выскочив из своих конур, опрометью бросились в темноту. Через несколько минут они привели помятых и встрёпанных Весняка и Вихорко. На щеке у первого сочилась ссадина, у второго были разбиты губы, оба были без поясов. Конвоиры бросили им под ноги пояса с ножами, заплечные мешки, после чего бесшумно отступили в темноту.
— Собирайтесь, пошли, — скомандовала женщина. Спутники вопросительно посмотрели на Клима, тот утвердительно кивнул. Скрипнули, открываясь, мощные створки и они вышли в тёмный лес следом за загадочной красавицей.
— Ещё раз начнёшь свои козни строить, лучше сам в болоте утопись, — через плечо бросила незнакомка подавленному Юлию, — если за вас просила сама владычица Маб, это не значит, что вы можете не соблюдать мои правила.
Тучи ли открыли Луну или вокруг женщины было какое-то сияние? Несмотря на темноту, они хорошо различали даже траву, по которой ступали. На миг Славке показалось, что рядом с женщиной неслышными тенями возникли двое громадных волков, вспыхнули хищные огоньки глаз и сгинули. Он встряхнул головой — видать, померещилось. Минут через десять перед ними возник обыкновенный дом. Поставив коней и задав им корм, шагнули на порог. Внутри дом был просторным и светлым — большой стол под белой скатертью, широкие лавки, домотканые половики, белёная русская печь. На оконцах светлые занавески. В доме стоял медвяно-травный свежий запах.
Хозяйка дала умыться и привести себя в порядок, а сама, тем временем, собрала на стол. При свете нескольких свечей на столе появились тарелки со снедью. По жесту хозяйки проголодавшиеся мужики принялись за еду так, что вызвали на её лице довольную улыбку. Утолив первый голод, Клим, задумчиво жуя, незаметно, как ему казалось, изучал красавицу, ломая голову — с кем на сей раз его свела жизнь?
Поймав слегка насмешливый взгляд женщины, Слава понял, что все его мысли она видит насквозь. Он слегка покраснел от лёгкой досады и чуть-чуть от смущения. Зеленоглазая красавица присела за стол и, оглядев путников, спросила спокойно: 'Что смотрите так? Не глянусь?' Весняк что-то бормотнул в ответ и смущённо отвёл глаза.
— Что же вы, мужики? — укоризненно продолжала женщина, — Этот, — она кивком показала на Клима, — не от мира сего, у них, может, кто похожий и есть, но уж этого ордена он точно не знает. А вы что же, про Орден Тернового Венца не слышали? Не знаете, что русским людям его стеречься надо? А вы? Растяпы…
Весняк с Вихорко смущённо потупились.
— А что это за орден? — спросил Слава, во все глаза глядя на спасительницу. Красивая статная фигура, большие изумрудно-зелёные глаза на матово-смуглом лице, длинные волосы цвета воронова крыла… вот только возраст определить не получается — может, тридцать лет, а, может, все пятьдесят…
— Христиане, — неопределённо пожала она плечами, — только повадки у них особые. Очень особенные, — подчеркнула она, — борются со всякой нечистью, на костре колдунов жгут. Порой и лешего какого-нибудь, если поймают, или там домового, а самим чёрные орки служат. А уж более враждебных человеку тварей среди всей нечисти ещё поискать надо. Это тебе не домовые. Благодаря им, кстати, чёрные орки в русские земли и просочились.
— Ни хрена себе! — вырвалось у Славки, — прости, хозяйка, сорвалось. Кто ж их самих-то на Русь допустил?
— Великий Кнез нынешний, Бран, — с кривой улыбкой ответила красавица, — у него при дворе два священника живут, один из этого ордена, другой — византиец. Выбирает Бран, в какую ему веру Русь обратить. По всему, к «терновникам» склоняться начал, раз свои оплоты разрешил везде выставлять. Так что, ежели бы не я, они бы с тебя всё выпытали, а потом всех чёрным и скормили. Те человечинкой не брезгуют.
— Значит, пытать бы стали, говоришь? — оскалил зубы в улыбке Клим, — погоди…. А что у меня можно выпытать? Я же тут ещё и не знаю ничего.
— Зато там знаешь. Про Вас четверых в этом мире знают уже все, кому нужно. А самое плохое, что и те, кому бы лучше и не знать. Вы для одних последняя надежда, а для других как кость в горле.
— Значит, говоришь, пытать меня хотели? Запомним.
— Да уж запомни. По их правилам — они любую пакость за грех не считают, если, по их разумению, она во славу Христа. Не шибко-то много я про него слышала, но, по моему разумению, он сам бы за это их казни лютой предал. А, впрочем, я не человек, чтобы об этом судить.
— Как это не человек? — вытаращил глаза Славик, — а кто же?
— А ты что, не видишь, как друзья твои от меня лица прячут? — усмехнулась женщина, — правильно я говорю, сельчане?
— Чур, меня, — отмахнулся Весняк и отвернулся. Вихорко, побледнев, беззвучно пошевелил губами. Женщина рассмеялась.
— Понял теперь? — Клим недоумённо пожал плечами, — по-разному меня люди кличут — кто Лесной Девой, кто Лесной Феей, а кто и вовсе Бабой-Ягой. Да не тряситесь вы, мужики, сегодня я вас есть не буду, аппетита что-то нет.
Славка облегчённо рассмеялся. Несмотря на испуг товарищей, он нутром чувствовал, что от этой
