мы в бой, так у тебя то грыжа вылезла, то понос приключился.
— Кого срамословишь, худородный? — вскинулся желтолицый, тряся жидкой бородой.
— Это я худородный? — вскинулся чернобородый «шкаф», сжимая кулак размером с голову оппонента. Клим не вмешивался, ожидая 'продолжения банкета'. Зря он так ситуацию отпустил, этих раздолбаев надо строить, и чем быстрей, тем лучше. Акела выступил вперёд.
— Тихо, бояре! — гаркнул он.
— Ты ещё кто таков? — буквально взвился Славодум, вскакивая с непостижимой для его веса лёгкостью.
— С этого и начнём, — спокойно ответил возмутитель спокойствия, — зовут меня Акела. А право моё — вот! — и он хлопнул о ладонь своей грамотой с двумя печатями, Волода и Ставра. Он ещё не очень разбирал рунную грамоту, но содержание её знал хорошо. Права там были такие, что Джеймс Бонд с его правом на убийство был смешон, как Мурзилка.
Славодум прочёл грамоту, побагровел, но, прочистив горло, ничего не сказал, передал Мирославу.
— Дельно, — сказал тот, прочтя и возвращая свиток Акеле, — и с чем же пришёл ты к нам, посланец Великого Кнеза и Собора Русского?
В рядах бояр пронёсся удивлённо-испуганный шепоток.
— К вам, — с нажимом ответил Акела, — с миром. А вот к той саранче, что к Руси уже подбирается — нет. Голосуем, бояре. Кто согласен с уважаемым Славодумом, поднимите посохи. Хорошо.
Посохи подняли пятеро — Славодум, жидкобородый и ещё трое. Взгляд Акелы стал жёстким.
— Уважаю ваши убеждения и ни к чему вас принуждать не могу и не хочу. Раз это противно вашей чести, идите домой и без зова не являйтесь.
Вид у бояр-диссидентов стал растерянным. Желая заставить нового кнеза плясать под свою боярскую дудку, они в открытую лезли на конфронтацию. Теперь они, по сути, сами себя вывели из игры, потеряв всякую возможность влиять на ход событий. Их оппоненты прятали в бородах язвительные улыбки. Медленно, один за другим, несогласные вышли вон.
— Ну, что, братья, зададим ворогу? — широко улыбнулся Витязь особого назначения.
…Войдя в покои, Акела сел за стол. Устал он что-то сильно, особенно последнее время. Да и неудивительно — носятся как бобики, спят по три-четыре часа. В баню, что ли, сходить? А что, хорошая мысль.
Он скинул доспехи и оружие и пошёл по коридорам терема. Тут, в принципе, опасаться было нечего, помещение хорошо охранялось и снаружи и внутри. Парился он около часа, обливался ледяной водой и снова нырял в раскалённый воздух парилки. Расслабленный и довольный, Витязь возвращался в покои.
В коридоре навстречу ему попались двое челядинов, один нёс стопку чашек, другой поднос с ложками. Акела чуть посторонился, пропуская их. Он погрузился в свои мысли, что, как ни странно, и спасло ему жизнь.
Поднос с ложками вдруг полетел ему в лицо. Подсознание дало телу команду с упреждением на долю секунды, едва тело нападавшего изменило положение. Нож в руке убийцы ткнул то место, где Акелы уже не было. Отшатнувшись, он сместился влево и вперёд, за правое плечо атакующего.
Захватив левой рукой запястье вооружённой руки, правой он резко ударил его в печень и обоими руками вывернул руку с ножом узлом наружу. Раздался хруст связок и тот с воплем рухнул на пол. Помня про второго, витязь вслепую крутанул 'хвост дракона'. Вовремя. Подбитый подсечкой, второй убийца рухнул рядом. Удар кулаком в голову лишил его сознания, нож выпал из руки. Подхватив его, Акела снова повернулся к первому.
Тот, придерживая покалеченную руку, медленно поднимался с пола. Не мудрствуя лукаво, Акела двумя точными пинками отправил его в надёжную отключку. Подбежали стражники и замерли, ожидая разноса. Неохота было ничего говорить. Витязь молча указал на тела и скрестил пальцы решёткой. Кивнув, стражники вывернули нападающим руки и потащили их по коридору. Акела поднял полотенце, повесил его на плечо и пошёл дальше, крутя между пальцев трофейный нож.
В покоях его ждал сюрприз, — за столом сидели Андрей со Светланой. Девица явно повзрослела и расцвела в своей первой любви. На щеках румянец, на губах улыбка, в нарядном сарафане и ярких лентах. После рукопожатий и объятий Светлана вдруг спросила: 'А что с тобой случилось?'
— С чего ты взяла? — удивился Акела.
Девочка пожала плечами.
— Просто. Чувствую.
— Нештатка? — спросил Барс без всякого выражения.
— Да тут, когда из бани шёл, какие-то двое челядинов решили посмотреть, что у меня внутри.
Светлана вытаращила глаза.
— И что же у тебя там оказалось? — смеясь одними глазами, серьёзно спросил Андрей.
— То же, что и у Остапа, — пожал плечами Акела, — здоровое сердце и печень без всяких булыжников. Страже я их сдал, потом поворкуем с ними. Вдумчиво так, не торопясь.
— Так они тебя убить хотели? — выпалила Светланка, в испуге прижимая руки к груди, — кто их послал?
— Не знаю, Светлана. Разберёмся. Андрей, а знаешь, что мне больше всего душу греет?
— Что же, интересно?
— Что здесь нет никаких законов о необходимой обороне и прочей казуистики.
— В каком смысле? — удивился Андрей, — я всегда считал, что у милиции в этом плане полный порядок.
— Щаз-з, — язвительно отозвался Акела, — про применение оружия я молчу, ты их знаешь. Когда законы об охране творили, какая-то умная голова старый приказ МВД, который для ментов признали негодным, автоматически переписала для охраны. Типа 'на тоби, Боже…'. А уж про рукопашный в законе такая жуть. То ли его враги писали, то ли эти ребята на бумажных цветах всё это моделировали…
— Расскажи поподробнее, мне интересно.
— Да ну, оно тебе надо? Знал бы ты, как мне этот бред сивой кобылы надоел. Ну, сам посуди. Написали в новом законе 'О милиции' о праве на применение боевых приёмов борьбы.
— Звучит, в принципе, неплохо.
— Ну да. А определения, что такое эти приёмы, ни в одном законе нет. Вот судья и решает, — ты дал ему в морду кулаком, разве это боевой приём борьбы, это просто хулиганство какое-то, мордобой и больше ничего.
— Шутишь?
— Я шучу? Да я по этим законам кровавыми слезами плачу! То есть, — поправился он, — сейчас, слава Богу, уже нет. Напали на меня эти два урода, я им настучал, исходя из необходимости. И, заметь, никакой недоученный юрист не будет глупых вопросов задавать — а вызывался ли необходимостью удар в печень, когда я нож отбирал? Может, достаточно было ему просто по попе ладонью шлёпнуть?
— Злой ты, Борисыч. Кстати, у меня новость, — оживился Барс, — прилетает ко мне прямо в терем тот самый ворон…
— Каркуш?
— Он. И каркает: 'Скор-рей! Вр-раг! На дер-реве! Мер-рзавец!' Хорошо, между прочим, говорит.
— Эт-точно, прямо Цицерон.
— Вот-вот. Хватаем ковёр, трёх стражников поздоровее и за ним. Подлетаем и видим с воздуха такую картину — сидит на дереве мужик и зубами на весь лес стучит. А на земле, вокруг дерева, пятеро здо- оровенных волков.
— Как те?
— Нет, обычные, но здоровые — жуть. На нас ноль эмоций, не рычат, не воют, но и не бегут. А вид такой, что только салфетку на шею повязать и вилки с ножами разложить, так они на этого урода смотрели. Спустились мы, сгребли этого кадра. Вот тогда самый крупный что-то тявкнул и они в лесу исчезли.
— Они учёные? — Светлана смотрела с удивлением.
— Да нет, — улыбнулся Акела, — просто Лесная Дева наш друг.
— Догадался? — прищурил глаза Барс, — точно, она. Всему зверью дала команду не пропускать
