Короче, забрался я в его колымагу — древняя она была, того и гляди, рассыплется. На каждой колдобине могла концы отдать. А рулил он так, будто эта развалюха — его личный враг.
— Полегче, — говорю, — а то когда доберемся, придется тебе на мою сотню покупать новую тачку. Может, тебе поласковей с ней, а? Ну, представь, что она — твоя подружка.
— Слушай, приятель, это барахло, оно и есть барахло. С подружкой можно и поласковей, а это просто старая железка. Дрянь, короче, ну и я с ней как с дрянью — так-то вот.
— Да мне-то что, дело твое.
Ну вот, едем мы в горы. Видок — как из автобуса, только еще лучше. Леса — такие густые — настоящие джунгли. Водопады, птички мелькают, будто вспышки яркие, колибри всякие. И чего только кругом не растет: апельсины, грейпфруты, бананы, а уж кофе… Эти самые кофейные зерна, куда ни глянь, всюду валяются, на солнышке сохнут. И на фабричном дворе, и в садах-огородах, и просто у обочины. Мужики согнутые в три погибели волокут на горбу агромадные мешки; старухи древние — тоже, да такие ветхие, что им бы в престарелых домах век доживать, а не тюки с кофем этим по горам тягать. Ветерок поддувал и снизу, и с вершины, и солнышко светило так славно. Я, пока мы ехали, всю задницу себе отбил, да и водила мой тоже, только ему было наплевать, он на этом своем драндулете больше не ехал, а лягушкой скакал. Рассказал, что везет в горное селеньице бакалейные товары. Я надеялся, что он не загремит в конце концов под откос: жалко ведь будет, если они не дождутся своей бакалеи.
Миз Люси учила, что надо забраться высоко-высоко и уж тогда приступать. Да и гостей незваных из Уолтемстоу я так скорее опережу. Про кофе-то они знают, а вот что я уже здесь и слежу за ними — нет.
Водила остановился. Я кое-как вылез, поблагодарил, расплатился. Ну, где тут маленькие фермеры?
И искать не пришлось — трое или четверо сразу же нарисовались.
— Эге, — говорит один.
— Эй-ей, — говорит другой.
— С добрым утречком, — говорю им.
— Эге. Ты в горы подняться?
— Да уж вроде поднялся.
— А сам-то откуда?
— Из Уолтемстоу.
— Кофе покупать не хотеть?
— С добрым утречком, — снова говорю им, — вы, ребята, наверное, и есть маленькие фермеры?
— Маленькие, ага.
— Значит, я вас и ищу.
— Эге.
— Может, пойдем, где-нибудь посидим, потолкуем. Чайку попьем.
— С травкой?
— Э… вы ее курите?
— Пьем.
— Ну так, может, кофе выпьем?
Пошли мы в эту деревушку, домишки — раз, два и обчелся. Пара чуваков ходят с деловым видом, мачете размахивают. Еще кое-кто в земле ковыряется: мускулы, как у ребят из тюремной качалки. Иду я с этими маленькими и стараюсь, значит, показать, что не просто так иду, а по делу. Они-то решили, что я турист. Только не в шортах. Со мной всегда так: авторитет мне трудно дается, хоть не одну ходку имею.
Сели. Теперь их уже набежало человек семь-восемь.
— Друзья, — говорю, — я — Ники.
— Эге, Ники, эге, — говорит один, молодой парнишка.
— Как дела, Ники?
— Да уж, друг Ники.
— Да уж, — говорю, — короче, я ведь из Англии приехал.
Тут они все как завопят:
— Ох, нет! Мы ведь думали, ты из Японии.
Я даже крякнул. Ну, потом мы все-таки заговорили о деле.
В Кингстоне я завернул в супермаркет рядом со станцией и глазам не поверил, до чего там дорогой этот их кофе. Ганжа — и та меньше стоит. Здесь кофе был в два раза дешевле того, которым торговали на улицах — тоже типа крупные фермеры. Упускать такой шанс было нельзя, так что я из кожи вон лез, только чтобы им понравиться.
— Ребята, — говорю, — у меня есть в Англии дружок, так он говорит, вас, маленьких фермеров, сильно забижает правление, здешний совет по кофе то есть.
— Забижает, — подтвердил чувак, которого они звали Бейзил, седой, бородатый, в войлочной шляпе, об которую обламывались все шуточки; серьезный такой мужичок.
— Забижает, — подтвердили все хором.
— Ну вот, так я приехал вам помочь, — говорю. Кофе они мне дали прямо в горшочке, в котором варился; такой крепкий — у меня аж глаза на лоб полезли. — Вообще-то, я понятия не имею, что здесь делаю, и вы, ребята, запросто можете мне пинка под зад дать, если что. Только, может, мы с вами договоримся, рука руку моет, правильно я говорю? Я тут приехал за образцами кофе «Синие горы» — пока только попробовать, понятно, да?: Мы с моим дружком Слипом решили сначала разузнать, что и как, а потом помаленьку, да помаленьку, глядишь, и нам прибыль, и вы в накладе не останетесь, и правлению вашему нос натянем. Как вам такая идея?
— Эй, — говорит этот Бейзил.
— Что?
— Где горит-то?
— В каком смысле?
— Не так скоро, молодой человек, попей-ка лучше кофе, больно уж быстро ты тараторишь. Голова заболела.
— Ладно-ладно.
Посидели мы, попили кофе, подождали, пока у него голова не прошла. Они все вытянули ноги — может, вспомнили, как у них морковка в огороде растет.
Потом Бейзил говорит.
— Ты чего-то сказать про Слипа. Сказать?
— Да, он мой дружок.
— Не тот ли это, у которого бабка — миз Люси? Он еще в Англию уехал?
— Ну да, — говорю, — Слип. А вы его знаете?
Он шлепнул по бедру и захохотал.
— Вы его знаете! Я его знаете? Да я его знаете еще когда он без штанов бегал. А он что, все горазд ловчить?
— Да уж, — говорю, — и мы ну хихикать. Потом они что-то промеж себя побалабонили и еще похихикали, только я ни слова не понял.
— Он-то к миз Люси наезжал года два назад, что, тогда, небось, и придумал эту штуку?
— В общих чертах, — говорю, — только он сейчас как бы не у дел, так что я вроде как партнер.
— А ты хорошо знать, что твой Слип придумал? — говорит этот Бейзил. — Мы-то ему говорить, что покупать кофе, продавать, значит, его в Англию. А он-то чего надумал! Покупать ганжу да пихать в кокосы! — Тут он шлепнул себя по ноге и захохотал. Они все шлепнули себя по ногам и захохотали. Через полчасика, глядишь, отсмеются, можно будет снова потолковать о деле.
— Ну вот он и прислал меня, — говорю, — раз уж я его, значит, кореш, и экспортная лицензия у него накрылась. Только теперь он уже собрался вывозить кофе, вникаете, о чем я?
Кивают, головами качают, балабонят что-то по-своему.
— Вникаете, — говорит один.
— А как это, что он сейчас не у дел? — спрашивает тут этот Бейзил.
