он пораньше уходил с бензоколонки и шпионил за мной. Когда он впервые меня избил, я просто не могла в это поверить. Оказывается, я вышла замуж за человека, который был таким же, как мой отец.
Я-то могла в это поверить. Я часто встречала людей, которые выбирали себе в супруги людей, казалось бы, совершенно не похожих на их родителей, но впоследствии те обращались с ними точно так же.
– Вы пытались его оставить?
– Сначала нет. Несмотря на его низость, я все еще любила его. Поэтому я оставила работу и попыталась заставить маленького Ники полюбить меня. Я покупала ему игрушки и играла с ним.
– Как долго вы жили там?
– Пять лет. Я ушла, когда Ники было десять лет.
– А как складывалась семейная жизнь за эти пять лет?
Ее сдержанность превратилась в глубокую печаль. Она говорила, горестно покачивая головой.
– Я постоянно была пьяна. Николас избивал нас обоих, если мы чем-нибудь не угождали ему. Ники и я стали товарищами. Мы объединились, чтобы противостоять этому чудовищу.
– Когда мне было тридцать два года, я вылечилась от алкоголизма. Уже шестнадцать лет я не брала в рот ни капли.
Я попыталась как можно тактичнее выразить свою мысль:
– Как вы думаете, то, что вы пили, мешало вам должным образом заботиться о Нике?
Глаза Кенди наполнились слезами, и она потянулась к соседнему столику за платком.
– Я его любила, но я и сама была ребенком. Иногда у меня для него не оставалось времени, и я думала, что если бы его здесь не было, все было бы намного легче. Идеальной матерью я не была, это точно.
Моля Бога, чтобы она не оборвала меня на полуслове, я спросила:
– Как случилось, что Ник спал с вами в одной постели?
Она высморкалась.
– Николас начал работать на бензоколонке в ночные смены. Каждую ночь я оставалась одна и была очень одинока. Ники писался в кровати, и отец бил его, если утром находил мокрую постель. Мне действительно было его жаль, и я подумала, что если прижму его к себе, когда он засыпает, то он, может быть, перестанет мочиться в постель.
– Поэтому вы и взяли его к себе в постель?
– Я знала, что он побоится написать у нас в постели, поэтому я и положила его рядышком.
Как печально, подумала я. Два одиноких ребенка.
– Как часто это бывало?
– Может быть, три или четыре раза в неделю. Потом, когда он засыпал, я осторожно переносила его к нему в постель, он не просыпался. Это ему помогло. Он перестал мочиться в постель.
– Но пребывание в одной постели пробудило сексуальную активность?
Кенди кивнула и прикрыла лицо руками.
– Вы считаете, что я – отвратительный больной человек, не так ли?
– Нет, – мягко сказала я. – Я считаю, что вы были одиноки, вы выпивали, вам было грустно.
Кенди продолжала сквозь слезы, ей теперь хотелось говорить, хотелось выплеснуть свою боль.
– Вы должны понять, что я всегда была пьяна! Пьяная, одинокая и подавленная. Чаще всего мы просто лежали обнявшись, но когда он спрашивал, можно ли ему поиграть с моими сиськами, я ему разрешала. Иногда он притворялся, что он – младенец, и сосал их, а кроме того я думала, что это успокаивает его.
– Но ведь это не все, что было между вами.
– Не все, – она остановилась, чтобы собраться с духом, и расплакалась.
– Сейчас я совсем иначе смотрю на все, сейчас, когда я взрослая. И ужасно жалею, что все так случилось.
– Все мы совершаем по молодости лет глупые ошибки. Это – одна из них.
Она опять высморкалась и кивнула.
– Несколько раз случалось так, что, поиграв с моими сиськами, он засыпал, а я возбуждалась и я… я тихо рядом с ним занималась онанизмом. Но однажды он открыл глаза и спросил, что я делаю. Я кое-что ему объяснила и сказала, чтобы он засыпал. Как-то, недели через две, мы уснули рядом, и мне стало сниться, что какой-то мужчина занимается со мной любовью, так что я кончила, проснулась и обнаружила у себя между ног руку Ника. Я сильно его оттолкнула и сказала, что это безобразие, и чтобы он так никогда больше не делал. А он сказал, что делает только то, что делала я, и он это видел. Я объяснила ему, что он не должен больше так меня трогать, что он будет это делать с другими женщинами, когда подрастет. Он пообещал мне, что больше так делать не будет, но попросил меня показать, как это выглядит. Я включила свет и позволила ему посмотреть.
– Вы еще чему-нибудь научили его? Она сильно покраснела.
– Я показала ему, как доставить себе удовольствие. Он видел, как это делала я, и хотел узнать, как это подействует на него. Поэтому я показала ему. Я решила, лучше ему узнать от меня, чем во дворе. Конечно, теперь я понимаю, что я натворила.
Не удивительно, что Ник так много занимался мастурбацией. Теперь легко было понять, насколько схожи мы были с Кенди в его представлении: подобно ей, я отдала ему часть себя, но не целиком, я нанесла
