Выскочил, твою кавалерию, сейчас начнет шкуру драть. Деньги таяли до безобразия быстро. Дуглас уже просадил все, что имел, вчера в ход пошел кошелек Матильды, а до Алати еще ехать и ехать.
– Какая радость, – пузан в синем фартуке всплеснул ручищами, словно девица, – какая неслыханная радость! Такие гости! Прямо весна на дворе! Сюзанна! Сюзанна! Бездельница проклятая… А ну иди сюда…
– У тебя много народу? – хмуро осведомился Темплтон.
– Никого, – замотал головой хозяин, – ну как есть никого нет… Такое разорение, господа, такое разорение… Не ездят люди, боятся, а что делать бедному Франсуа? Умирать с голоду?
Такой, пожалуй, умрет. Брюхо – хоть сейчас рожай, да не ребенка, а теленка.
– Ячмень найдется? – Главное – кони, всадники – дело шестнадцатое.
– Найдется, – замахал лапами хозяин, – как же не найтись? Грех таких славных лошадок обижать… Сразу видать, голубчикам досталось… Господа такие смелые, такие смелые. В наше время ездить – по восемь жизней иметь.
– У нас по шестнадцать, – подмигнул Ласло. Чем ближе была Алати, тем веселей становился доезжачий. Мерзавец ехал домой и вез свою гицу, а в Талиге он ничего не забыл.
– Господин любят пошутить, – захохотал трактирщик, – а старый Франсуа посмеяться. Амбруаз, где ты там, кошкин сын?
– Да тут я. – Здоровенный детина благоухал навозом, во вставшей дыбом волосне запуталось сено. – Ух, красавчики какие…
– Ячменя задашь, – велел Франсуа, беря линарца под уздцы, – да подковы погляди, а то знаю тебя…
– Благодарю, любезный. – Дуглас с каменным лицом спрыгнул наземь. – Сколько возьмешь за ячмень и обед?
– Времена тяжелые, – запел свою песню трактирщик, – да для таких гостей… Недорого возьму, ну, совсем чуть-чуть…
Все так говорят, а как до расчетов дойдет, ячмень золотым окажется. Времена у него поганые… Это за Данаром внуковы мародеры последнее подчистую выгребли, а здесь всего хватает, но цены все одно до небес.
– А дозволь, гица. – Лаци снял Матильду с седла, ненароком прижав к себе. Вот ведь привязался, собака бешеная!
Освободившийся Бочка деловито хрюкнул и сам направился в конюшню. Витязь с Драгуном фыркали и перебирали ногами – торбы с зерном манили и их.
– Нет у меня постояльцев, – вновь завздыхал Франсуа, – ну совсем никого… Но такие гости… Нельзя господам за крестьянским столом обедать, ну никак нельзя. Сюзанна, чистую залу отвори…
– Вина согрей, – не выдержала Матильда, – а поесть, что побыстрее.
– Вино будет, – трактирщик придержал синюю дверь, – как же без вина… Новый бочонок открою, хороший год, отличная лоза, только зачем побыстрее? Лошадкам отдохнуть надо, замаялись лошадки…
Обычная болтовня, и морда тоже обычная, и суета, а не так что-то. Дались ему лошади… Нет, они устали, конечно, но не падают же. Ее Высочество тронула пистолет, знакомая рукоять немного успокоила.
– Вот сюда, – пел трактирщик, – к огоньку, поближе…
– Что ж ты камин в пустой комнате топишь? – осведомилась принцесса, падая на покрытую телячьей шкурой скамью рядом с посудным шкафом. – Ждешь кого-то?
– А я всегда жду, – подмигнул пузан. – Дело мое такое, ждать да кормить-поить…
– Ну и чем кормить будешь? – осведомился Лаци, пристроившись лицом к двери.
– А что господа пожелают? – Трактирщик принялся загибать пальцы. – Говядина, свининка, куры, гуся стушить могу… Хороший гусь, прямо кансилльер…
– Свинину, – велела Матильда, шаря взглядом по стенам. Расписные тарелки казались безобидными, а вот занавески… Мало ли, что за ними.
– Что у тебя за занавесками? – Рука Темплтона гладила эфес. – Покажи…
– Дверка. – Франсуа с готовностью дернул вышитые тряпки. – До спален, чтоб через залу не бегать, а что?
– Ничего, – отмахнулся Дуглас, – занимайся своим делом.
– Пусть господа отдохнут, – Франсуа вытер фартуком руки, – а я за вином побежал.
– Мне вина не надо, – крикнул вдогонку Дуглас, – молока принеси, если есть.
Франсуа не ответил, заорал на свою Сюзанну, и дверь захлопнулась.
– Проныра. – Матильда потрясла стриженой головой. Восьмидневная усталость и тепло стремительно превращали тело в неподъемную колоду. – Не нравится он мне. Не жадный какой-то, и глаза бегают…
– Будем расплачиваться, увидим, какой нежадный. – Дуглас стянул перчатки и принялся растирать руки. – Лучше отдохнуть в этой дыре, чем в большом селе.
– Гица, может, заночуем? – Лаци потянулся, откровенно наслаждался отдыхом. – Поздно нас догонять…
– Было бы поздно, если б не сразу хватились. – Леворукий его знает, когда в Тарнике поняли, что королевской бабки нет в столице, а в столице дошло, что в Тарнике ее нет еще больше.
