подчеркнуть одно обстоятельство — он ничуть не склонен преуменьшать вину Сталина, поскольку относится к нему резко отрицательно. И тем не менее, он решительно выступает против всякого рода искажений исторических фактов. Причем искажения эти имеют только одну направленность — они чуть ли не на целый порядок преувеличивают число жертв в армии. Позволю себе процитировать соответствующий пассаж из его работы.
Он пишет: «Примерно с начала 60-х годов по существу официальными стали данные, приведенные в некоторых закрытых в то время изданиях. Считалось общепризнанным, чуть ли не аксиоматичным, что с мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. было репрессировано 36 761 человек в Красной Армии и свыше 3 тысяч — в Военно-Морском Флоте. С тех пор долгие годы везде и всюду в разных вариантах фигурировала именно эта цифра. Сорок или более сорока тысяч репрессированных в РККА, так считали Д.А. Волкогонов, Алесь Адамович, С.П. Иванов, Ф.Б. Комал, В.М. Кулиш, Н.Г. Павленко, Ф.М. Сергеев и др.
Затем на каком-то этапе между некоторыми авторами началась своеобразная гонка: кто из них назовет более высокую цифру безвинно уничтоженных военных — Л.А. Киршнер поднял эту цифру до 44 тыс., а А.И. Козлов пишет, что погибло «вероятно около 45 тысяч армейских командиров». Г.А. Куманев неоднократно печатно утверждал, что число безвинно погибших одних лишь военнослужащих командного состава приближается к 50 тысячам. Есть авторы, которые потери «чистых» командиров оценивают в 50–60 тысяч. Абсолютный рекорд на сегодня очевидно держит академик РАН А.Н. Яковлев, совсем недавно заявивший в солидной и авторитетной газете: «Более 70 тысяч командиров Красной Армии были уничтожены Сталиным еще до войны». Читая все это, так и хочется воскликнуть: «Кто больше?»
Органическая слабость всех этих заявлений состоит прежде всего в том, что они публиковались без всякой ссылки на надежные достоверные документы по принципу: «Я так оцениваю…» и поэтому уже изначально никакой научной значимости не имеют. Хуже того. Эти данные полностью опровергаются многочисленными первоначальными уже опубликованными и архивными документами высшего государственного уровня и, следовательно, свидетельствуют либо об отсутствии должной осведомленности почтенных авторов, либо о невольной или вольной фальсификации истинных размеров трагедии РККА в 1937 — 1938 гт»[967]
О. Сувениров опровергает (мягко выражаясь) и домыслы таких западных авторов, как Р. Конквест, которые утверждают, что было уничтожено или попало в тюрьму около половины командного состава РККА. Свои выводы О. Сувениров подтверждает строго документальными архивными данными. Согласно сведениям, представленным в ЦК партии тогдашним начальником Управления кадров наркомата обороны Е.А Щаденко, с 1 марта 1937 г. по 1 марта 1938 г. из общего количества уволенных из РККА по политическим мотивам (17 413 человек) арестовано и осуждено 5329 человек О. Сувениров считает, что наиболее важным для исследуемой проблемы надо признать данные, представленные Щаденко в ЦК ВКП(б), из которых явствует, что в РККА (без ВВС) в 1937 г. было арестовано по политическим мотивам 4474 лица начсостава, в 1938 г. — 5032, а в 1939 г. — 73. Всего за 1937–1939 гг. 9579 человек Таким образом, общее количество военнослужащих РККА, арестованных по политическим мотивам в 1937–1939 гг. складывается из 9579 лиц комначполитсостава РККА (за 1937 г. вместе с ВМФ), примерно 1590 военнослужащих ВВС, а также из неизвестного нам числа арестованных органами НКВД красноармейцев, краснофлотцев и лиц младшего начсостава РККА, лиц комначполитсостава ВМФ за 1938–1939 гг. и, наконец, из командиров и политработников, уволенных из армии в 1937–1939 гг. (или ранее) по политическим мотивам и уже «на гражданке» арестованных органами НКВД[968].
Некоторые специалисты придерживаются мнения, что радикального ослабления армии репрессии 1937 года не нанесли в силу их незначительности. Реально в 1937–1939 гг. было репрессировано 17981 человек командно-начальствующего состава Красной Армии (арестовано — 8122, уволено по политическим мотивам — 9859), что составляет чуть более 4% от списочного состава командиров и начальников Красной Армии на 15 июня 1941 г. (439143 чел.)[969]. Однако преобладающим мнением является диаметрально противоположное, согласно которому массовые репрессии обезглавили армию и флот, пагубно сказались на развитии военной мысли. Репрессии ударили прежде всего по кадрам высшего командного и политического состава, центрального аппарата наркоматов обороны и ВМФ. На смену им пришли молодые, неопытные командиры. В командование полками подчас вступали ротные командиры. В Красной Армии получило большое распространение так называемое «вридство» — временное исполнение должности, принесшее военному делу немало бед. На подготовку равноценной замены выбывшим кадрам высшего и старшего звена комсостава требовалось, как показывал опыт того периода, не менее 5–7 лет. Но военно-политическая обстановка в Европе в 1939–1940 гг. менялась очень быстро. Времени на подготовку высококвалифицированных кадров уже почти не оставалось[970].
Мне представляется, что ближе всего к исторической правде «золотая середина» между этими двумя диаметрально противоположными точками зрения. И не потому что «золотая середина» всегда лучше крайностей, а в силу того, что она как бы нейтрализует обе крайности и позволяет подойти к оценке с более сбалансированных позиций. Наивно было бы полагать, что устранение из армии (в том числе и путем физического уничтожения) такого относительно большого числа лиц командного состава (как высшего, так и среднего звена) не могло не нанести существенного урона общей боеготовности вооруженных сил страны. Однако не менее наивно было бы полагать, что Сталин, проводя линию на чистку армии, бездумно игнорировал такую потенциальную опасность. Смешно считать, что он был бессознательной жертвой своего недоверия к армейским кадрам высшего звена. Он, разумеется, знал им цену. Реальную цену. Ореол героев Гражданской войны и раздутая пропагандой репутация крупных и блестящих военачальников, которыми пользовались жертвы его репрессий, едва ли вводили его в заблуждение. Поэтому он считал, что устранение значительного числа высших командных кадров не приведет к ослаблению оборонной мощи Советского Союза. Более того, из логики его поведения вытекает, что он полагал необходимым влить свежую кровь в высшую армейскую среду, над которой слишком уж сильно довлели каноны и догматы Гражданской войны.
И здесь, мне думается, Сталин во многом был прав. Как впоследствии показал начальный период Великой Отечественной войны, заслуженные военачальники времен Гражданской войны (такие, как Ворошилов, Буденный и ряд других) оказались несостоятельными с точки зрения критериев, предъявляемых современной войной. Иными словами, чистка в армии, помимо своих очевидных отрицательных сторон, имела и другую сторону — она открыла путь для продвижения новых молодых кадров, что безусловно сыграло положительную роль в плане подготовки страны к войне. Конечно, времени на подготовку новых кадров было отпущено не много, но 3–4 года все-таки были в распоряжении страны и они не были потеряны даром.
Подводя общий итог рассмотрению проблемы репрессий в отношении военных кадров, можно констатировать следующее. Во-первых, репрессии безусловно нанесли немалый ущерб военному строительству Советского Союза и отрицательно сказались на общей боеготовности нашей армии и флота. Историческую ответственность за это несет прежде всего и главным образом сам Сталин. И любые аргументы, призванные каким-либо образом оправдать его действия, нельзя признать состоятельными, какими бы убедительными они не казались тем, кто их выдвигает. Во-вторых, Сталин, будучи реалистическим политиком и даже кое в чем явным прагматиком, не мог проводить линию на подрыв оборонной мощи страны. Его репрессии в отношении военных кадров были, можно сказать, дозированными. А вождь, как считали его главные политические противники, был великим дозировщиком. Поэтому, в-третьих, не следует непомерно преувеличивать реальные масштабы репрессий и число жертв этих репрессий. В-четвертых, если обвинение военных деятелей в заговоре против сталинского режима имело под собой реальную подоплеку, то проведение репрессий против них находит какое-то историческое оправдание. И дело здесь не в том, что такая логика, мол, оправдывает режим личной власти вождя и что его устранение было бы благом для страны. Дело в том, что военный заговор ставил под угрозу само существование нашего государства, а не только и не столько сталинского режима как такового. Москва не стала Мадридом, куда четырьмя колоннами вошли войска генерала Франко, а пятая колонна действовала в самом Мадриде. В-пятых, вопрос о военном заговоре против Сталина, как мне представляется, до сих пор остается открытым. Аргументы как в пользу, так и против такой версии, нельзя отбрасывать с порога, ибо не в силу поговорки — нет дыма без огня — а в силу явной противоречивости и двойственности многих фактов (или же отсутствия таковых) реальная
