– Раз забыл, так зайди, – сказал Снеговик. – А то, что на дикой территории не оправляешься – это правильно. Залезет еще какой скорг в задницу, корни пустит, зацветет, фиг его вынешь потом.
И он заржал, довольный собственной шуткой.
Ну а я пошел в глубь здания – погулять, походить, попасться на глаза всем, кому можно. Дубль мой, судя по реплике Снеговика, ушел, и хотелось бы узнать, во-первых, куда и когда, а во-вторых, что он тут делал. Начну расспрашивать о себе впрямую – все решат, что я слегка поехал мозгами, это в Пятизонье бывает.
Поэтому только и остается, что надеяться на обходные пути.
Первым делом я отправился в харчевню, отделенную от остального помещения загородками высотой в пару метров. Внутри отсеченного ими квадрата имелась дюжина грязных столов, привинченные к полу лавки, «аромат» подгоревшего мяса, стойка, и за ней – одноглазый коротышка по кличке Торин.
Увидев меня, он захихикал, выпучил единственный глаз и звонко шлепнул себя по лысине:
– Ха! Что, жратва моя понравилась?
– Конечно, – ответил я. – Вот сейчас тебе ее и верну...
И я сделал вид, что собираюсь блевануть прямо на стойку.
– Эй-эй! – занервничал Торин. – Ты чего? У нас все едят одно, и сегодня еще никто не жаловался!
«Ага, сегодня, – подумал я. – Значит, этот засранец умотал недавно».
– Ладно, замяли, – сказал я, усаживаясь на высокий табурет, притащенный сюда из какого-то бара. – Налей-ка лучше мне пива, только не стандартной бурды, а хорошего, из твоих запасов.
Посетителей в харчевне помимо меня не было, и поэтому я не рисковал раскрыть главный секрет Торина. Этот одноглазый и лысый хитрован имел большие связи за Барьером, и ему каким-то образом доставляли настоящее пиво. Обычных посетителей он поил привычной для Пятизонья бурдой, а ценный напиток, имевшийся в ограниченном количестве, приберегал для особых клиентов.
– Ха! И что же ты раньше про него не вспомнил? – буркнул хозяин харчевни, уставившись на меня с подозрением.
– С памятью проблемы, – ответил я, думая, что не все мои привычки доступны дублю.
Оказавшись тут, я не преминул бы спросить нормального пива.
Торин поворчал-поворчал, но все же притащил из подсобки не очень чистую кружку с янтарным напитком. Когда я начал пить, он склонился вплотную и горячо зашептал, брызжа слюной на меня и на стойку:
– Я тебя уважил, Лис, так и ты меня уважь. Как набредешь на россыпь «бриллиантов», не забудь один для меня приберечь. Ты знаешь, какие я люблю, чистые, прозрачные.
«Бриллиантами» называли довольно редкие артефакты небольшого размера, действительно похожие на драгоценные камни. Эти штучки образовывались быстро и сами по себе конденсировались, словно роса. Происходило это обычно в преддверии серьезных климатических катаклизмов, вроде дождя с градом.
Прочностью «бриллианты» не отличались, зато обладали рядом необычных свойств – если проглотить такой, создавалось нечто вроде защитного поля, светящийся ореол вокруг тела, способный отводить пули и даже выстрелы из армгана; если развести в спирту и выпить, то гарантированно заполучишь несколько часов ярких, восхитительных глюков без похмелья.
Именно так использовал подобные артефакты Торин.
– А с чего ты взял, что я «бриллианты» найду? – спросил я, смакуя пиво.
– Ха! – коротышка ухмыльнулся. – Всем известно, что ты у Прыгуна про ситуацию у «Войковской» расспрашивал, что там да как в «Метрополисе», что нового слыхать о Тимирязевской академии...
«Бриллианты» образовывались не абы где, а в строго определенных местах, которые еще несколько лет назад были нанесены на карту. Одно такое располагалось как раз между метро «Войковская» и Большой Академической улицей, неподалеку от логова неодруидов.
Выходит, дубль собирается отправиться туда и ждать у моря погоды, в смысле, у Пятизонья бури, чтобы насобирать «бриллиантов»? Нет, слишком глупо это выглядит, да и зачем ему такие артефакты – нажраться так, чтобы стать неуязвимым и засветиться, точно лампочка?
Прыгун же был известным в московской локации ходоком, одним из лучших разведчиков Тушинской группировки. При этом он не гнушался подрабатывать, приторговывая налево информацией и артефактами.
– А еще что всем известно? – спросил я скептически.
Давно проверено – нет лучшего способа раззадорить собеседника, чем усомниться в его словах. Вот и сейчас это правило сработало – Торин взъярился и начал доказывать свою осведомленность.
Чрез десять минут я примерно знал, чем занимался дубль в Тушинском лагере.
– Что же, спасибо, – сказал я, допив пиво и поставив кружку. – Честно скажу тебе, Торин, если я набреду на россыпь «бриллиантов», то самый большой и чистый достанется тебе.
Мнемотехник по кличке Волосатый встретил меня без особого воодушевления.
Когда я вошел в его лавку, он возился с механической игрушкой, похожей на бронезавра с ладонь размером.
– Это ты? – Волосатый щелкнул пальцами, и катавшийся по верстаку крохотный чугунок замер. – Неужели передумал? Или вновь явился ныть по поводу того, что я должен продать тебе в долг?
Вот, значит, как, этот гнусный выкидыш «Мультипликатора» не только хулиганит на Обочине?! Он еще бродит по Пятизонью и занимается шоппингом в кредит, зная, что платить придется мне!
Нет, давно пора вышибить ему мозги!
– Я просто хотел еще раз посмотреть товар, – сказал я, надеясь, что не выдал охватившую меня злость.
– А чего на него смотреть? – Волосатый пожал узкими плечами и откинул лохмы с лица. – Колония наноботов типа 36К5643. Не стабилизирована. После вживления и стабилизации может играть роль дополнительного модуля главного импланта – эвристического анализатора...
Он говорил что-то еще, но я не слушал.
Я вспоминал сообщение, которое пришло мне в голову во время спора с Синдбадом: «тестируемая колония наноботов типа 36К5643 несовместима с остальными компонентами внутренней информационной системы, а кроме того, обладает признаками внутренней нестабильности»...
Колония 36К5643, о которой я до сего момента вообще не слышал!
Так что, это сообщение я получил от главного импланта... от «железных мозгов» дубля? Из его информационной системы, скопированной с моей и совпадающей с ней по всем параметрам?
«Нет, невозможно!» – воскликнул кто-то внутри меня тонким испуганным голосом.
Очень даже возможно, если вспомнить тот взрыв в Сосновом Бору, который я услышал из двух мест одновременно, полученную непонятно откуда информацию с «метками» в Старой Зоне и о том видении Припяти с торчащими из нее металлическими «кораллами»...
По всему выходит, что дубль – точная копия меня.
Идеальное отражение.
И его импланты не просто похожи на мои, они такие же!
– Эй, да ты меня не слушаешь?! – донесся до меня раздраженный голос Волосатого. – Не заснул?
– Нет. – Я сглотнул, усилием воли возвращая себя к реальности. – Эвристический анализатор, говоришь?
– Именно это и говорю. – Мнемотехник сердито моргал красными глазами. – И много чего еще. Ну, так что – будем устанавливать эту штуку или ты перестанешь занимать мое время?
– Пожалуй, перестану, – сказал я, после чего развернулся и вышел из лавки.
А оказавшись за ее пределами, немедленно облегчил душу с помощью всех известных мне ругательств. Проходивший мимо незнакомый сталкер посмотрел на меня с уважением и одобрительно поднял большой палец.
Но мне было не до того, чтобы принимать восхищение окружающих.
Все те разы я вовсе не пребывал во власти галлюцинаций!
Просто мои импланты и импланты того, кто родился позапрошлой ночью из «Мультипликатора» неподалеку от Лубенского озера, благодаря полной идентичности время от времени начинали обмениваться информацией! И я видел то, что видел дубль, воспринимал то же, что и он: вид на реку у «переправы»,
