Да, если всех сталкеров можно считать просто свихнувшимися, то Циклоп наш – сумасшедший в квадрате или даже в кубе. То, что он говорил, звучало вполне убедительно, и я верил, что джинн именно так и поступит, если преуспеет, конечно.
Но до этого доводить не хотелось бы.
«Готовы? – спросил я у спутников. – Тогда начали. Синдбад, твой сектор правый, мой – левый».
Хорошо иметь возможность избежать долгих и нудных объяснений, перекинув соратнику зону обстрела.
Я поднял «Шторм» и повел его слева направо, мгновением позже затарахтел «карташ». Мы ощупывали пространство очередями, выискивая, где затаился хитрый Циклоп, и одновременно не давая ему самому поднять голову, а Колючий ждал момента, чтобы пустить в дело «главный калибр».
Метаморф – это, конечно, сила, и даже самые совершенные импланты можно обмануть, но тогда на помощь приходят обычные органы чувств, благодаря матушке Эволюции доставшиеся нам от волосатых и хвостатых предков.
И вот обдурить их порой оказывается гораздо сложнее.
Плотный огонь – такая штука, что способна заставить нервничать даже джинна, а мы патронов не жалели. И в один прекрасный момент Циклоп не выдержал, дернулся, ослабил метаморфную хватку, а я заметил движение.
– Видишь, Колючий?! – рявкнул я, стреляя в ту сторону.
– Да!
«Мегера» жахнула, и щит невидимости, скрывавший нашего злобного «друга», с треском лопнул и исчез. Но порадоваться этому я не успел, поскольку Циклоп выбросил в мою сторону руку, и с нее сорвалась целая дюжина «шаровух». Штуки три я ухитрился сбить на лету, но остальные врезались в меня почти одновременно.
Боевой костюм, конечно, рассчитан на всякое, но это и для него оказалось многовато...
Меня тряхнуло так, что кости застучали одна о другую, из глаз посыпались искры. Все мышцы одновременно решили, что им пора напрячься, а волосы на теле встали дыбом. Импланты дружно ушли в перезагрузку, и в голове у меня воцарилась настоящая какофония.
Какое-то время я пребывал во власти «белого шума» и нервного подергивания. Если бы не Синдбад, Циклоп наверняка успел бы прицелиться и оборвать жизнь непутевого сталкера по кличке Лис.
Очухавшись, я обнаружил, что пока не помер, хотя в теле болит каждая клеточка, и беспомощно лежу на земле. Слух сообщил, что неподалеку стреляют из «карташа», и шипят испаряющиеся в луче армгана снежинки.
– Приятно видеть, что ты жив! – сообщил подползший ко мне Колючий. – А то мы думали – всё, тебе каюк.
– Врешь, не возьмешь, – пропыхтел я, подтягивая к себе «Шторм» и пытаясь разобраться в обстановке. – Хотя поросенка в фольге этот гад из меня почти сделал. Где он там?
Циклоп прятался в развалинах, и они с Синдбадом вели перестрелку в духе вестерна. Бритоголовый, похоже, был ранен, но уступать не собирался, палил так, что любо-дорого глядеть.
– Обходим его с двух сторон. Берем в клещи, – шепнул я беглому праведнику и добавил через М-фон для Синдбада: – «Держись, дружище! Сейчас мы зададим ему перца!»
Но стоило нам двинуться в разные стороны, как проклятый джинн, обладающий способностями и имплантами проводника, усек этот маневр. И для безумца Циклоп очень трезво оценил обстановку – он перестал отвечать, вскочил и зигзагом рванул в сторону Морского переулка.
– Куда! Стой! – заорал я, пытаясь выцелить недруга. – Или ты струсил?!
«Я вернусь», – пришел ответ через М-фон, и джинн исчез.
– Удрал, проклятый. – Я поднялся и досадливо сплюнул. Поморщился от боли в тех местах, где остались ожоги. – А как было бы здорово избавиться хотя бы от одной проблемы. Теперь же придется все время оглядываться и следить, чтобы он не подкрался из-за угла.
– На то и скорг в зоне, чтобы сталкер не дремал, – пословицей ответил Синдбад. – Вы, парни, мне не поможете?
Луч армгана пробил боевой костюм на боку, зацепил ребра, пропахал кожу, но, к счастью, не затронул легкое. Колючий некоторое время поизучал рану, поводил над ней руками, а потом с серьезным видом заявил:
– С тобой сегодня милость Божья. Ничего опасного.
Тоже мне, эскулап нашелся – я бы это определил без всяких изучений.
Обработка раны не заняла много времени, затем Синдбад с нашей помощью подлатал боевой костюм. Если оставить дырочку, то в нее рано или поздно заберется какая-нибудь нанопакость и устроит тебе меганеприятность.
– Джинну мы наподдали под зад, – сказал я, когда ликвидация повреждений была закончена. – Да только главную проблему мы так и не решили – не определились, куда идти.
– Можно помолиться Господу, чтобы он вразумил нас, – посоветовал Колючий.
– Можно, – я кивнул. – Да только я не особенно верю, что он нам ответит.
– А зачем вообще мы носимся за твоим... этим, дублем, словно котенок за фантиком? – Синдбад посмотрел на меня почти с вызовом. – Ведь рано или поздно он захочет покинуть локацию? Поэтому разумнее всего засесть у тамбура и подождать, пока он туда не явится.
Мысль была здравая, но высказал ее не я, и поэтому я начал спорить:
– Вдруг он просидит в Москве еще год? И вообще, дубль в любой момент может таких дел натворить! А отвечать кому придется? Мне! Нужно как можно быстрее нагнать его и...
– И как ты собираешься это сделать? – вкрадчиво осведомился Синдбад.
И тут я осекся – да, реальных способов определить, куда направился дубль от стадиона, у нас не имелось. Он мог бродить по развалинам неподалеку, мог топать к Тушинскому лагерю или Курчатнику, мог спуститься в метро или отправиться в сторону «Беговой».
– Стоп, – сказал я. – Может быть, нужно понять логику его передвижений?
И я принялся вспоминать маршрут, проделанный дублем: место рождения – тамбур в Сосновом Бору – Старая Зона – Обочина – вновь ЧАЭС – московская локация – Тушинский лагерь – окрестности парка Тимирязева – станция «Дмитровская» – стадион «Динамо»...
Если в этом и имелась логика, то от меня она, честно говоря, ускользала.
Дубля не интересовали богатые в «промысловом» отношении районы, то есть места, где высока была вероятность найти ценные артефакты. На Обочине он творил глупости, каких я себе никогда бы не позволил, в Тушинском лагере вел себя довольно мирно и пытался купить эвристический анализатор.
А затем начал хаотично двигаться по локации, следуя некоему «пути».
– Создается впечатление, – сказал я, – что им кто-то управляет, тот, кто его создал и теперь использует...
Как средство для сбора данных о реальности Пятизонья, как некий исследовательский зонд, запущенный в опасную и непредсказуемую среду и снабженный всем, чтобы в ней выжить.
А запущенный и снабженный, между прочим, за мой счет!
– Козни Нечистого... – начал было Колючий, но я глянул на него, и беглый праведник осекся.
– Нет, эту гипотезу мы опустим, – покачал головой Синдбад. – Но кто? Атомный Демон? Узел? Или некая научная контора, обнаружившая или создавшая «Мультипликатор»?
– Это возможно. – Я вспомнил двух заказчиков, профессора Зарайского и полковника Петренко, с которых всё, собственно и началось. – Но мне слабо верится, что столь сложную технологию решили испытать сразу в Пятизонье, скорее бы ее обкатывали на полигоне. Ведь я мог запросто не угодить в ловушку, немного отклониться в сторону, сменить маршрут...
«Или не мог? – Эта мысль заставила меня замолкнуть. – Всё было подстроено так, что «сканеры» на моем шлеме притянули ко мне тот призрачный вихрь, свели нас в одной точке пространства, а то, что случилось потом, было запрограммировано и поэтому неизбежно».
– Эх, жаль... – кулаки мои сжались, – что мне не удалось побеседовать с заказчиками еще раз...
Стоило признать, что, кинувшись в погоню за дублем, я и в самом деле поддался эмоциям, поступил, вопреки обыкновению, нерационально. Лис, потерявший голову – звучит смешно, расскажи кому угодно из
