– Похоже, что нет. – Я глянул на добравшегося до нас Колючего. – Вы готовы к новому прыжку?
– Это у тебя надо спросить, – Синдбад усмехнулся. – Вон рожа какая бледная.
На мгновение я разозлился – я вам покажу бледную рожу и багровую харю тоже продемонстрирую! И с улыбкой посмотрю на того, кто обзаведется таким же, как мой, гнусным дублем, проклятым двойником!
Но злость отступила так же быстро, как и пришла – организм сообразил, что глупо тратить энергию на всякую ерунду.
– А ты не спрашивай, ты просто иди следом, – посоветовал я. – Теперь Казантип!
Соваться в вотчину Командора Хантера, отправившего по мою душу брата Рихарда, мне не хотелось, но иного выхода не было – вдруг дубль решил полюбоваться крымскими пейзажами?
В вихрь я вступил с отчаянной решимостью идущего на казнь патриота.
Наверное, поэтому все оказалось не так плохо – меня пожевало и выплюнуло под горячий дождь. Я шлепнулся в глубокую лужу рядом с огромным автоном и принялся торопливо «осматриваться».
Надо убраться отсюда прежде, чем хозяева Цитадели обнаружат, что «на ловца и зверь бежит».
В окрестностях тамбура, расположенного в развалинах деревни Щелкино, не было вообще никого. Бесновался ветер, хлестал дождь, вдалеке рокотало море, и тревожно позвякивали в непроглядной тьме ветви автонов. И только далеко на юге, у пересохшего после Катастрофы Акташского озера, суетились несколько чугунков.
«Убираемся! – передал я через М-фон команду Синдбаду и Колючему. – Теперь – Академзона».
Научники, яростно брызжа пеной и выдирая друг у друга куски бород, спорят о том, что такое гипертоннели, как возникли они и как могут существовать. Но в одном сходятся даже самые заядлые противники – пользоваться этими «коридорами» слишком часто опасно для здоровья.
Но для сталкера нет другого пути при перемещении между локациями, а о слове «здоровье» любому, кто вознамерился связать свою жизнь с Пятизоньем больше чем на несколько дней, лучше забыть.
Я знал, что рискую, раз за разом прыгая в вихрь, но не мог поступить иначе.
Перенос в Новосибирск занял вроде бы немного больше времени, хотя разница, скорее всего, измерялась какими-нибудь пикосекундами. Первым, что я ощутил, оказавшись далеко на востоке, стал мороз, чьи когтистые лапы мигом пролезли под боевой костюм.
Затем я осознал, что выкинуло меня в руинах на склоне холма, вершину которого оседлал смерч гипертоннеля, и что Синдбад с Колючим «десантировались» неподалеку, буквально в считанных метрах.
На севере виднелся выстроенный буквой «П» корпус Института ядерной физики, непостижимым образом уцелевший в пятьдесят первом, и в стороны простирались развалины – всё, что осталось от Академгородка, бывшего центром науки не только российского, но и мирового значения.
– Ух, холодно! – воскликнул Синдбад, подпрыгивая на месте. – Ну что, он здесь?
– Сейчас... – Я задействовал импланты на максимальную мощность.
В развалинах универмага, где вращалось торнадо гипертоннеля, обычно дислоцировалась мощная группа егерей «Ковчега», призванных контролировать зону тамбура. Но сейчас там не было никого, даже одиночного наблюдателя, зато повсюду, со всех сторон шевелились разнообразные чугунки, принесенные сюда во время последней пульсации.
Похоже, они и вышибли из центра локации бойцов Хистера.
А еще я заметил одинокого сталкера, скорым шагом уходившего на северо-запад, к реке, и едва зафиксировал его, как испытал знакомое и очень неприятное «раздвоение чувств».
– Тут он... тут... – прохрипел я, пытаясь избавиться от наваждения.
– А еще здесь полно всякого агрессивного железа, – добавил Синдбад. – Как он мимо него прошел?
– Они его пропустили, потому что он один из них, – убежденно заявил Колючий. – Ведь они – порождения Ада, демоны в искусственно оживленных механических телах, а дубль – такой же демон, но в теле биологическом, скопированном с Лиса в «Мультипликаторе».
Как говорится, устами младенца глаголет истина.
Тот, кто появился на свет всего несколько дней назад, наверняка мог найти общий язык с биомехами, такими же порождениями Пятизонья, как и он. И ладно, если этот «общий язык» ограничится тем, что они его не трогают, а вдруг дубль научится подчинять себе драконов и бронезавров?
Попробуй, убей его после этого?
– Но нас-то не пропустят... – Наконец, я смог полноценно использовать имплантанты и поспешно оценил обстановку: три группы ботов, каждая по пять-семь бойцов, банда носорогов, несколько бульдопитеков и пара неопознанных тварей, и вся эта братия нацеливалась на нас.
Сражаться с подобной ордой станет только самоубийца.
– Уходим на восток... – Я махнул в ту сторону, где оставался разрыв в цепи окружения. – Если повезет, то они за нами не пойдут. А мы дадим крюка и выберемся к Оби севернее.
Спрятанный под зданием ИЯФ ускоритель был для чугунков чем-то вроде места паломничества, порой они собирались около него толпами, и это невзирая на все попытки «Ковчега» зачищать подконтрольную территорию.
– А если не повезет? – спросил Колючий, когда мы уже мчались вниз по склону холма.
– Тогда нас обглодают скорги, – ответил вместо меня Синдбад.
Стоило нам обратиться в бегство, как носороги развернулись и покатили обратно к институту. Бульдопитеки дернулись следом, но сообразили, что не с их скоростями тягаться с бегущим человеком. Самыми настырными и агрессивными оказались, как и следовало ожидать, боты.
Группа из пяти колесных вышла на нас с фланга, а шесть паукообразных перевалили вершину холма за нашими спинами.
– На мне тыл! – крикнул я, на бегу разворачиваясь и стреляя назад.
Шандарахнула «мегера» Колючего, и один из ботов превратился в груду металлических обломков. Второй затормозил, чтобы не налететь на сородича, и стал легкой мишенью для «карташа» Синдбада.
Я подобными успехами похвастаться не мог, да и не особенно к ним стремился, я всего лишь мешал паукообразным чугункам открыть по нам прицельный огонь. А мы тем временем одолевали метр за метром, и до района сплошных руин, где у человека почти всегда есть преимущество перед биомехом, оставалось немного.
– Получите! – азартно воскликнул Колючий, швыряя гранату.
Но то ли кинул ее неудачно, то ли боты оказались слишком шустрыми, но взрыв не причинил ни одному из них вреда. Зато позволил нам выиграть еще несколько секунд, взбежать на настоящий холм из обломков, присыпанных стеклянным крошевом.
А мигом позже мы залегли на его вершине и начали стрелять по чугункам всерьез.
– Неплохо, – одобрил Синдбад, когда один за другим взорвались два механических паука.
– Это не просто неплохо, а очень даже хорошо, – поправил я, – да только что-то эти гады отступать не собираются. Или нам попались «упертые»? Не очень хочется в это верить.
Биомехи – твари непредсказуемые, но на человека нападают чаще всего в ответ на его агрессию либо в том случае, если он зашел на их территорию. Большей частью они также вполне рационально оценивают собственные силы, и если понимают, что им не совладать, отступают.
Но иногда встречаются железные уроды с инстинктами чокнутого бультерьера, бросающиеся на все, что движется, и сражающиеся до последнего электрического импульса в чугунной башке.
Обычно такими бывают рапторы, но иногда и боты.
Колесные, а их уцелело три штуки, попытались атаковать нас в лоб, въехав по склону холма, а паукообразные разбились на две группы и предприняли попытку обхода с флангов.
Пришлось охладить их пыл с помощью гранат.
– Минус два, – заметил я, когда вспышка плазмы оставила на бетонных блоках два пятна расплавленного металла.
– Еще минус один, – добавил Колючий, очень ловко обращавшийся со своей «мегерой».
Несмотря на потери, чугунки перли и перли, наседали и наседали, не давая нам ни мгновения передышки. Я едва успевал менять магазины да «поглядывать» по сторонам – не идет ли кто к врагу на подмогу?
В новосибирской локации много драконов, в том числе и «красных», произошедших от современных боевых машин, и шансы выйти победителем из схватки с одним из них у нас невелики. Кроме того, здесь
