– Нет! – неожиданно для самого себя проявив твердость, заявил Арс. – Мне князь ничего плохого не сделал! Да и вы меня не вежливо о помощи попросили, а по голове треснули и в кандалы заковали! После этого я вам что, добрым другом должен стать?
– Придется пытать, – железным голосом сказал Железный Феликс и глаза его злодейски блеснули. – У меня инструмент приготовлен, дыба, щипчики разные, иголочки…
– А может зарежем? – Усама, чья борода напоминала черный веник, был настроен более решительно. – Его приятелей. Он тогда сразу согласится!
Арс почувствовал, как внутри задвигались кишки. Почуяв угрозу они, похоже, решили покинуть организм. Через ближайшее доступное отверстие.
– Стыдитесь, товагищи! – громко сказал Лянов. – Вы гассуждаете, как самые настоящие эскплуататогы! Пытки, убийства – это все не наши методы, товагищи!
– А какие же наши? – дернув себя за бороду, спросил Фидель.
– Мы должны действовать гуманно, товагищи! – картавый предводитель революционеров засунул палец в нагрудный карман, а оставшиеся растопырил. Другой рукой он стащил с головы шапку и принялся ей яростно размахивать. – Это кгайне важно, чтобы нагодные массы к нам потянулись!
– Ага… грязными волосатыми ручищами, – прервал вдохновенную речь усатый, к которому Арс вдруг ощутил острую неприязнь. – Если мы их немножко попытаем, то об этом никто не узнает!
Рыггантропов издал странный горловой звук и вдруг забился в цепях.
– Нет, нет и нет! – не сдавался Уля Лянов. – Революция – дело, конечно, кговавое, но в данном случае мы должны обойтись без кгови! Если вы не согласны со мной, то я тут же слагаю с себя обязанности Пгедседателя Пагтии!
Угроза эта оказалась более действенной, чем можно было ожидать. Железный Феликс тревожно залязгал, полуголый Спартак вдруг покрылся «гусиной кожей». Лишь один усач остался каменно спокоен.
– Не нужно… скоропалительных решений, – веско сказал он, – пусть товарищ Лянов сначала скажет, что он хочет предложить товарищам!
Предложение было встречено дружным гулом.
«Если бы эти революционеры тратили столько же сил на дела, сколько они тратят на трепотню, – подумал Арс, – то они давно бы свергли князя и захватили власть! Какое счастье, что все мятежники любят болтать!»
– Да, товагищи! – лысина Лянова возбужденно сверкала. – У меня есть агхиогигинальное пгедложение! Все мы знаем, что наше учение непобедимо, потому что оно – вегно!
Арсу высказанное утверждение показалось несколько спорным, но он счел разумным оставить сомнения при себе.
– Так вот, – развил мысль низкорослый предводитель революционеров, – столкнувшись с любым дгугим учением, оно уничтожит его! Надо пгосто дать великому магу возможность ознакомиться с нашей теогией, и тогда он сам станет пламенным геволюционегом!
Предложение встретили гробовым молчанием. Похоже, что оно и на самом деле оказалось «агхиогигинальным».
– И как ты собираешься это сделать? – рискнул выразить общие сомнения Железный Феликс.
– Очень пгосто! – Лянов посмотрел на товарища, несмотря на его преимущество в росте, свысока. – Я пгочитаю здесь пгоповедь… в смысле, пговеду агитационную беседу! Затем это сделает товагищ Джугов, – последовал кивок в сторону усатого, – потом товагищ Усама, и так далее, каждый день по тгое. Гано или поздно великий маг повегит в наши идеалы!
В голосе картавого человечка звучал такой оптимизм, такая убежденность в своей правоте, что Арс покрылся холодным потом. Пришла странная мысль о том, что иногда лучше попасть в руки отъявленных мизантропов с садистскими наклонностями, чем к человеколюбивым оптимистам.
– Ну, попробуем, – проговорил задумчиво товарищ Джугов, шевеля усами, как таракан. – Но только кажется мне, что гуманность еще ни одну революцию до добра не доводила…
– Этот тезис мне кажется агхиспогным! – Лянов улыбнулся и повернул лицо к пленникам. – Итак, начнем… Что есть коммунизм? Коммунизм есть учение о геволюционном пгеобгазовании человеческого общества…
Арс выпучил глаза и застонал. Тили-Тили издал такое шипение, какое испускает змея, напоровшаяся боком на острый сучок. Лишь Рыггантропов оставался спокойным. Он, скорее всего, просто не понимал, что происходит.
Прочие революционеры, не желая слушать проповедь… в смысле, агитационную беседу, покинули комнату. Вставленный в укрепленное на двери кольцо факел освещал бешено жестикулирующего человечка, который говорил, говорил и говорил, ни на мгновение не останавливаясь.
Из уст его извергался поток слов, красиво оформленных и логически связанных, но большей частью непонятных. Эксплуатация, базис и надстройка, диалектика, деклассированные элементы – все это хорошо звучало бы в составе каких-нибудь древних и тайных заклинаний, по вызову особо упорных и мерзких демонов…
Иногда у Арса создавалось впечатление, что Лянов говорит на другом языке. Он козлом скакал по комнатушке, размахивал шапкой, а время от времени поднимал вверх указательный палец и строго спрашивал:
– Итак, что мы имеем, товагищи? – И тут же сам себе отвечал:
– А имеем мы вот что! Объединенные пегедовой идеологией тгудящиеся…
Пытка словесами завершилась только тогда, когда прогорел факел. Революционный вождь это заметил не сразу, некоторое время продолжал вещать в темноте, и лишь потом спохватился.
