– И что? – притворился дурачком маг.
– А то, что с тебя динар! – и усатая рожа стражника расплылась в довольной улыбке.
Кошель на поясе Нивуча стал немного легче, и посланцы Харугота въехали в Терсалим.
– Сколько людей, – пробурчал маг, разглядывая забитую народом улицу. – След теряется и размывается… Проклятье!
– Окажите милость, благородный мессен! – из толпы вывернул грязный нищий, ухватил Нивуча за седло единственной рукой.
– Отстань! – рыкнул тот.
– Окажите милость! Окажите, во имя всех богов! Вам воздастся сторицей! – привычно заныл попрошайка.
– Милость? – маг обратил на него внимание. – Хорошо, но ты сам попросил об этом. И не жалуйся больше…
Он улыбнулся, повел рукой, будто сжал что-то в воздухе. Лицо нищего исказилось, посерело, и он со сдавленным криком упал под копыта лошадям.
– Что вы с ним сделали, мессен? – поинтересовался Андвайн Гедари.
– Хе-хе, оказал милость, – Нивуч улыбнулся, – и вряд ли кто скажет, что я сотворил зло. Ведь я избавил его от страданий. Навсегда. Эй, Парам, ты должен знать, какие тут постоялые дворы. Где могут остановиться наши робкие «друзья»?
– Постоялых дворов в Терсалиме – как звезд на небе, – с гордостью ответил смуглый воин. – Чтобы обойти их все, понадобится год.
– Понятно, будем искать, – Нивуч почесал щеку и направил коня на юг, к центру города.
Глава 8. Преддверие смерти
Постоялый двор, где остановились беглые хирдеры барона Куртиана, выглядел более оживленным, чем вчера. Возчики только что прибывшего обоза распрягали мулов, те ревели и брыкались, в конюшне ржали лошади.
– Сторожевое заклинание сохранилось, – Бенеш присел, коснулся рукой участка мостовой, ничем не отличающегося от прочих.
– Это мне что, еще раз отправляться внутрь? – Гундихар недовольно сморщился. – Я могу, вот только денег у меня больше нет…
И он удалился, напевая под нос веселую песенку о героическом поросенке и его туповатых приятелях- зайцах.
– Если так дело пойдет, то нам и в самом деле придется отправиться в гости, – сказал Олен. – Тот старик, за которого я сражался, обещал накормить до отвала.
– Может быть, продать что-нибудь ненужное? – предложила Саттия.
– Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо его сначала купить, а у нас денег нет, – улыбка у Бенеша вышла грустной.
– Они не появлялись, – заявил вышедший их ворот Гундихар. – Что делать будем?
– Ну, это… пойдем по следу, да, – ученик мага пожал плечами. – Сейчас только я выберу ту его нить, что посвежее…
Он закрыл глаза и принялся водить руками в воздухе, словно ощупывая что-то невидимое.
– Нашел, – сказал в тот момент, когда один из прохожих остановился, чтобы поглядеть на необычное зрелище.
Саттия улыбнулась любопытному терсалимцу, тот счел за благо ретироваться. А путешественники зашагали вслед за Бенешем на запад, к порту. Миновали площадь, в центре которой располагался колодец, обогнули святилище Сифорны, Хозяйки Моря, украшенное статуей гигантской рыбы, и свернули в переулок, зажатый между двумя высокими глухими заборами. Сидевший на одном из них черный кот проводил чужаков зелеными глазами.
– Не нравится мне тут, – заметила Саттия. – Кажется, что за нами следят…
– Похоже, это правда… – сказал Бенеш, не оборачиваясь. – С помощью заклинания. А я не знаю, как его отвести…
Переулок закончился, потянулись склады – огромные мрачные сараи с тяжелыми замками на дверях. В узких проходах между ними заблудился бы даже местный житель. Но Бенеш углубился в них с такой уверенностью, точно ходил здесь с самого детства.
Повернул раз, другой, и остановился так резко, что идущий следом Олен едва не налетел на него.
– Вот они, – проговорил ученик мага, и голос его дрогнул. – Нашлись…
Три стоящих рядом склада образовывали небольшой тупичок. И в нем, на земле, покрытой засохшей кровью, лежали двое мужчин. Один, раскинувший руки и глядящий прямо в небо, был высок и смугл. Второй, успевший вытащить меч, мог похвастаться рыжей шевелюрой.
– Это те, кого мы ищем? – сказал Олен.
– Ты потрясающе догадлив, – хмыкнула Саттия. – Вот только боюсь, что кольца у них нет.
– А это мы сейчас проверим. А ну-ка, где мои ловкие пальчики? – и Гундихар решительно зашагал к трупам.
Он присел на корточки. Со сноровкой, говорящей о большом опыте, принялся обшаривать карманы
