– Прошу за мной, – чиновник распахнул дверцу и первым выбрался наружу.
Телега стояла посреди замкового двора, но такого большого, что в нем бы запросто убрались все укрепления иной из северных крепостей. Сложенные из серо-алого камня стены поднимались на высоту многих десятков локтей, наверху, вдоль зубцов ходили часовые, сверкали в лучах рассвета их шлемы. Место в центре двора занимало огромное сооружение с множеством остроконечных башенок, узких и высоких окон, забранных решетками.
– Не отставайте, – чиновник повел гостей к одной из многочисленных дверей. – Ваш визит неофициальный, поэтому особых ритуалов не будет. Когда войдем в комнату, где ждет император, да сохранят боги его от всех напастей, поклонитесь до земли. Потом два шага вперед и еще один поклон. И третий – когда остановимся в пяти шагах от повелителя. И не делайте резких движений. Все ясно?
– А что тогда бывает при официальном визите? – Олен подумал, что его предки, хозяева куда более древнего государства, никогда не утруждали себя подобной ерундой.
– Если он проводится по малому церемониалу, то десять поклонов и одно простирание ниц, а если по большому, то пятнадцать поклонов, три простирания ниц и одно омовение, – сообщил посланец императора. – А теперь тихо, мы входим во дворец! Внутри принято соблюдать безмолвие!
Двери, охраняемые двумя могучими воинами, открылись. Гостей ввели в очень узкий коридор с высоким потолком. Из него вывели на лестницу, где ноги утопали в мягких коврах. Через несколько поворотов Олен окончательно потерял направление и запутался.
Изнутри дворец выглядел не менее величественно, чем снаружи. Стены покрывала яркая роспись – сплошь сцены битв с орками, нагхами, эльфами. В нишах стояли изваяния из серого и белого камня – изящные девушки в ниспадающих до пола одеяниях, воины с мечами в руках, мудрые старцы со свитками. Серебряные светильники на высоких ножках стояли у каждого угла. В них горело благовонное масло, источая душный сладкий аромат.
Перед третьей подряд охраняемой дверью, украшенной двумя полумесяцами, чиновник остановился.
– Мы пришли, – сказал вполголоса. – И не вздумайте заговорить раньше, чем повелитель к вам обратится.
За дверью обнаружилась небольшая комната с несколькими окошками в правой стене. Вдоль левой располагались стеллажи, занятые сотнями, даже тысячами свитков и листов пергамента. Пахло тут необычно – мясом и кровью, будто в логове хищника. В центре стоял небольшой стол, на нем чернильница и поставец с перьями. А рядом со столом в кресле, положив ноги на расстеленную по полу тигриную шкуру, сидел невысокий, но крепкий мужчина. Блестели холодные голубые глаза, нити седины в рыжеватой бородке.
– Ага, – сказал он, когда с поклонами оказалось покончено и гости остановились в пяти шагах от кресла. – Ты привел их? Очень хорошо.
– Рад служить, мессен, – кивнул чиновник и отступил в сторону, к стеллажам, где и замер, будто превратился в статую.
– Ага. Вот значит, кто успел за день прославиться на весь город? – император осмотрел Олена с ног до головы, хмыкнул при виде Гундихара, подмигнул Саттии и уделил лишь миг внимания Бенешу. – В великом Терсалиме это не так уж просто…
Олен подумал, что помнит времена, когда в этих местах стояла маленькая крепость – южный форпост расселявшихся по землям Алиона людей. Затем пришла мысль, что у правителя Серебряной империи достаточно хороших соглядатаев даже в трущобах.
– Прирезать нескольких грабителей – благое дело, – проговорил хозяин Терсалима, – а вот пойти наперекор ари Карлудону – очень неразумно. Ладно, что за магию вы применили, когда отбивались от бандитов?
– Никакой, мессен, – ответил Олен.
– Да? – император поднялся из кресла, колыхнулись складки на длинном, до пола одеянии, синем с серебряной вышивкой. – А что там рассказывали насчет меча, сверкавшего, точно молния?
Вопреки ожиданиям, правитель южных земель не походил на порочного любителя удовольствий. Движения его были ловкими, как у опытного воина, в глазах светился ум, а голос звучал твердо и уверенно.
– Мой меч – к услугам мессена, – Олен очень медленно вытащил ледяной клинок из ножен и протянул рукоятью вперед.
Император взял его, повертел, провел ладонью по стальному на вид лезвию.
– Ага, этим придуркам со страху привиделось невесть что, – сказал он разочарованно. – Держи!
И он бросил меч обратно. Олен поймал и убрал на место.
– Так, а насчет судебного поединка, – император уселся обратно в кресло, закинул ногу на ногу. – Зачем ты в это влез? Ведь тот старый десятник… или сотник… он тебе не родня?
– Нет, мессен. Но я не могу видеть, когда творится несправедливость.
– Хорошо тебе, – правитель Терсалима вздохнул, глянул в окно. – А я – могу, и порой сам ее творю, ради блага народа и государства… А время от времени бываю просто не в силах понять, где справедливость, а где нет. Вот ты как разбираешься?
– Я просто чувствую, мессен.
– Да? – император вскинул одну бровь, снова вскочил и принялся ходить от стола к окну и обратно. – Тогда почувствуй за меня! Шесть дней назад орки атаковали крепости на юге Лузиании, пять – с севера во владения короля вошли дружины Харугота из Лексгольма. Что делать мне? Как союзник, я должен помочь королю Лузиании. Но если вмешаюсь, то подставлю империю под удар с двух сторон! А сил, чтобы воевать с Безарионом и со степью, у меня не хватит! И где здесь справедливость, северянин? Найди ее для меня!
– Боюсь, что в войне справедливости не бывает, мессен, – Олен пожал плечами. – Я рад, что не мне приходится делать этот выбор…
