пошатнулся, поднес руку к груди. Тысячи людей повернулись, чтобы глянуть на отважного безумца, над площадью воцарилась необычайная тишина.
– Очень хорошо, – равнодушно кивнул человечек в светло-синем халате. – Пропустите его!
Олен слез с коня, снял с пояса ножны с ледяным клинком и протянул их Саттии. Та растерянно улыбнулась, но оружие взяла.
– Удачи! – бросил Гундихар громко. – Разрежь его на куски!
– Постараюсь, – ответил Олен и, протискиваясь между расступившимися людьми, зашагал к помосту.
Удивление на лице ари Карлудона сменилось злобой, он зашептал что-то на ухо своему бойцу. Тот принялся кивать, маленькие глазки злобно заблестели, рябая харя растянулась в ухмылке.
– Зачем ты влез в это дело, северянин? – поинтересовался Махрид Богалак, когда Олен влез на поле справедливости. – Ты мне не друг, не родственник… Зачем тебе это надо, съешь меня черви?
Вблизи бывший солдат показался очень старым – лицо в морщинах, опухшие суставы на пальцах. Только глаза блестели совсем не по-старчески, жестко и уверенно.
– Не люблю, когда творится несправедливость.
– Иди сюда, – поманил Олена к себе сутулый человечек. Памяти прежних императоров подсказали, что светло-синий халат положен чиновнику третьего ранга, а жезл с белым полумесяцем на конце – принадлежность судьи. – Готов ли ты?
– Да.
– Тогда начнем, во имя Синей Луны и императора, да сохранят боги его от всех напастей! – проговорил судья торжественно. – Поединок ведется до тех пор, пока один из бойцов не лишится возможности сражаться. Та сторона, представитель которой победит, считается правой и решение выносится в ее пользу. Обжалование…
Олен слушал вполуха, одновременно изучая противника. Тот отличался длинными руками и могучим сложением, но двигался легко и проворно, без свойственной многим крупным людям медлительности.
– Внесите оружие! – судья взмахнул жезлом и на помост вступили двое его помощников в голубых халатах чиновников четвертого ранга. Каждый нес завернутый в лиловую ткань меч.
Олен принял широкий и длинный клинок, освободил лезвие. Удивленно хмыкнул при виде односторонней заточки, заканчивавшейся в локте от гарды.
– Да пребудет с тобой Азевр, парень, – сказал Махрид Богалак. – Помни, что этой штукой очень трудно убить или нанести тяжелую рану. Она тупая, да и сталь поганая, так что меч может погнуться…
– Зачем?
– Каждый судебный поединок – прежде всего зрелище, и никому не хочется, чтобы оно закончилось быстро.
– Всем, кроме бойцов, покинуть поле справедливости! – прервал разговор судья. – На нем остаются два клинка и милость Синей Луны!
Он сам вместе с помощниками сошел на землю около шатра, спрыгнули с помоста Махрид Богалак и Картим ари Карлудон. Апроим Тертый поднял меч и сказал негромко:
– Я убью тебя, гоняка. Нечего лезть не в свое дело.
– Попробуй, – ответил Олен и едва не прозевал выпад противника. Сталь сверкнула у лица, клацнули столкнувшиеся мечи. Зрители заревели и засвистели, доски помоста заскрипели под ногами бойцов.
Поначалу, чтобы привыкнуть к тяжелому клинку, Рендаллу пришлось отбиваться и обступать, уклоняться от ударов и отводить их в сторону. Апроим сопел, как объевшийся меда медведь, по рябому лицу тек пот, но размахивал оружием легко, как соломинкой. Меч для поединков был Тертому не в новинку.
Вопли в толпе стали громче, когда северянин запнулся на ровном месте, потерял равновесие. Апроим бросился добивать, замахнулся и, предвкушая, как тупое лезвие с хрустом врубится в голову, ударил сверху вниз. Угодивший в пустоту клинок потянул хозяина за собой, воткнулся в доски. Тертый еще успел заметить движение сбоку, и тут свет в глазах погас.
Олен выпустил из рук меч, которым только что огрел детину плашмя по затылку. Клинок с обиженным лязгом повалился на помост, и через мгновение рядом упало тяжелое тело. Зрители смолкли, будучи не в силах осознать, что произошло. Чужак, северянин, гоняка одолел Апроима Тертого? Невозможно!
– Справедливость Синей Луны явлена! Поединок закончен победой Махрида Богалака! – объявил судья. – Картиму ари Карлудону отказано в тяжбе. Он приговаривается к уплате судебных издержек в размере двух динаров.
На площадь обрушился настоящий звуковой шторм, зрители просто взвыли. Многие принялись скакать на месте, другие бросились обниматься с соседями. Старый воин влез на помост и принялся говорить Олену что-то, совершенно неразличимое в общем шуме. Затем догадался, что собеседник его не слышит, и повысил голос:
– Воистину, тебя послали сами боги! Обязательно приходи в гости! Мне нечем отплатить тебе за помощь, но я хотя бы угощу тебя на славу!
– У нас дела в этом городе, я не знаю…
– Если откажешься – смертельно обидишь, съешь меня черви! – старик нахмурился. – Я живу на улице Красильщиков. Это между портом и замком императора. Серый дом со щитом на двери. Приходи, когда найдется время! Я буду ждать!
– Ладно, мне пора, – Олен кивнул, оглянулся в ту сторону, где судья беседовал с ари Карлудоном, и поймал полный искренней ненависти взгляд таристера. – Думаю, что загляну в ближайшие дни…
Он улыбнулся Богалаку, слез с помоста и принялся протискиваться через толпу туда, где ждали друзья. Победителя хлопали по плечам, спине, кричали что-то ободряющее в уши, так что до Кусаки Олен добрался
