несколько помятым и оглохшим.
– Ха-ха! Ты победил! – радостно взревел гном. – Хотя я ни мига в тебе не сомневался! Но какой удар, а? Клянусь моей бородой, так не бил сам Трани Губошлеп, лучший боец всех Льдистых гор!
Саттия, вопреки ожиданиям, не выразила радости. Она покачала головой и сказала мрачно:
– Ну что, нажил еще одного врага? И даже не одного, а двух!
– Одним больше, одним меньше – какая разница? – Олен взял у девушки ножны с мечом и повесил на пояс. – Да и что значит обычный таристер рядом с Харуготом или белоглазым?
– Они далеко, а этот рядом, – проворчала Саттия. – Хотя сейчас нужно думать не о врагах, а о ночлеге.
За время поединка солнце опустилось к самым крышам, диск его из белесого стал алым. Длинные тени от домов поглотили весь Терсалим, и жара несколько ослабела.
– Это, ну… поедем по следу, а в первом же постоялом дворе и остановимся, – предложил Бенеш.
– Можно так, – Олен забрался в седло. – Вопрос лишь в том, когда этот постоялый двор нам встретится?
Они проехали мимо помоста, где силился встать на ноги Апроим Тертый. Слуги ари Карлудона проводили северян мрачными взглядами, сам таристер зло сплюнул. Не обратив на них внимания путешественники через узкий переулок выехали на широкую, длинную и удивительно прямую для столицы империи улицу.
– Вот это похоже на постоялый двор, – заявил Гундихар, когда тянувшийся по правую руку забор из глины закончился воротами, а за ними открылся вытянутый двухэтажный дом и коновязь под навесом. – А уж пахнет-то как…
Запахи и вправду были притягательные – жареного мяса, хлеба, бобов и еще чего-то незнакомого, но вкусного.
– Плохо, что вывесок нет, – Саттия мрачно глянула на торчащий из стены шест с пуком конских волос на конце. – Съезди-ка на разведку, узнай точно. А то мало ли…
Гном не заставил себя упрашивать. Он решительно направил мула в ворота, и из-за забора донесся зычный голос. Ему ответил другой, тонкий и подобострастный, зазвучали шаги.
– Проезжайте, гости дорогие, – выглянул из-за створки слуга в сандалиях, широких штанах и неподпоясанной рубахе. – Комнаты чистые и просторные, ужин готов.
Олен дернул себя за ухо, с изумлением глядя на выпирающие клыки, зеленоватую кожу и рыжие, очень густые волосы. Не сразу понял, что перед ними – полукровка, плод союза человека и орка.
– Позаботься о лошадях, – Саттия, судя по ее сочувственному взгляду, догадалась обо всем мгновенно. – Нет ли у вас бани?
– Конечно есть, – ответил слуга, принимая поводья у Бенеша. – Вон там, за домом. Если желаете помыться, то мигом растопим.
Внутри, у самой двери гостей встретил хозяин – необъятный толстяк, завернутый во что-то, напоминающее парус. Тряся щеками, подбородками и пузом, блестя глазами и зубами, он ринулся навстречу с прытью несомого ураганом облака. Всплеснул руками и заголосил, точно увидел ближайших родственников:
– Вай, какая радость! Счастье и наслаждение видеть вас! Вай, проходите скорее!
Несколько ошеломленный таким напором Бенеш отступил, и иметь дело с пузаном довелось Саттии.
– Пройдем, – сказала девушка. – Вот только куда садиться? Я не вижу ни одного стула!
Первый этаж постоялого двора был целиком занят просторным залом. Посреди задней стенки, около ведущей во двор двери, располагался большой очаг. В нем пылал огонь, рядом суетились слуги и служанки. На невысоких тумбах горели медные лампы, сделанные в виде корабликов. Пол устилали очень толстые мохнатые ковры, зеленые и бордовые, со сложным орнаментом.
Обычной мебели не имелось вовсе.
– Э… хм, – несколько смутился хозяин. – У нас не часто останавливаются гости с севера, поэтому мы обходимся так, – на круглом лице вновь объявилась улыбка. – Но я уверен, что вы с удобством разместитесь и здесь… Пойдемте за мной.
Саттия хмыкнула, но вслед за толстяком зашагала в угол, к огороженному тумбами закутку. Вопреки опасениям девушки, сидеть, подогнув под себя ноги, оказалось довольно удобно. Как только уселись, служанка принесла кувшин с высоким горлышком и четыре чашки.
– Разведенный сок граната! – гордо сказал хозяин. – Прекрасно утоляет жажду! Из еды готово седло барашка под соусом из чернослива. Нежнейшее мясо! Крабы выловлены только сего…
– У нас не так много денег, – оборвала толстяка Саттия. – Что у вас есть недорогое, чтобы наесться всем?
– Тогда бобовая похлебка, – толстяк поскучнел.
– Отлично, вполне подойдет. И приготовьте мне баню.
Хозяин замахал руками, крикнул что-то одному из слуг и удалился, решив, что столь бедные гости не достойны его компании. Принесли похлебку в большом казане и стопку тонких лепешек на глиняном блюде. Изголодавшиеся путники уничтожили еду в мгновение, после чего Саттия отправилась мыться, а мужчины – на второй этаж, в свою комнату.
Та и в самом деле была просторной и чистой, с широким окном, откуда виднелся двор и кусочек улицы. Роль кроватей исполняли толстые ковры, расстеленные вдоль стен, с положенными на них покрывалами. Вместо подушек имелись набитые шерстью валики.
– Олен, ты это… сегодня убивал, ну… ты понимаешь? – с беспокойством проговорил Бенеш.
