тесаком остервенело рубя побеги очередной лестницы. Стоял звон, точно в кузне, в стороны летела каменная крошка.
Саттия стреляла почти отвесно, сбивая лезущих гиппаров, пращники метали камни. Вопил что-то десятник, от башни доносился злой голос сотника, снизу долетал протяжный свист морских тварей.
Севернее, где к городу подошла одна из самбук, в нее начали швырять горящие факелы. Водоросли кое-где задымились, но и только. А голова «дракона» поднялась над стеной, в ее передней части открылись воротца, из них в защитников Терсалима полетели стрелы.
Но и в других местах атакующие не теряли времени, ретиво взбирались по лестницам.
– Ах ты! – Гундихар отскочил, когда над парапетом поднялась уродливая голова, могучие лапы обрушили вниз громадный топор.
Саттия выпустила стрелу, та вонзилась гиппару в выпученный глаз. Воин моря испустил пронзительный писк и сорвался, но на его месте появился второй. Ткнул копьем в сторону лучницы. Олен поспешно вскочил, загородил собой Бенеша, тот слабо застонал. Рендалл отбил нацеленный в грудь удар, сам полоснул по боку чудовища. Чешуя лопнула, брызнула кровь, обнажилась розовая, блестящая плоть. Тяжелое тело рухнуло, задергались похожие на паучьи ноги, щупальца на руках заскребли по камню.
Мелькнула мысль о том, что убив, он попадет на жаркую равнину, но додумать ее до конца не успел. На стене как-то быстро оказалось сразу множество гиппаров, и закипел бой.
Большие раки один за другим забирались наверх. Гундихар отбивался с трудом, лупил по панцирям, рядом орудовала тонким клинком Саттия. Пращники бестолково махали короткими мечами, больше мешая соратникам. Богалак и Олен сражались рядом, и раки старались не лезть под удары ледяного клинка. Отскакивали в стороны с такой поспешностью, что едва не сбивали с ног своих же.
В один момент, когда Нестуна разрубили надвое, а гном пропал в круговерти схватки, Олен подумал, что им не выстоять. Ощутил, как огненная ярость туманит разум, и не стал ей сопротивляться. С хриплым криком прыгнул навстречу гиппарам, одному снес голову, другому прорезал нагрудник прямым ударом. Услышал полный тревоги вскрик девушки. Присел, пропуская над собой топор, и стремительным выпадом поразил громадного рака в шею.
Остальные попятились. Сбоку выскочил ревущий Гундихар. Его цеп обрушился на одного из врагов с такой мощью, что брызнули чешуйки. Гном завопил что-то торжественное и гиппары, словно испугавшись, обратились в бегство. Когда последний исчез за парапетом, побеги лестниц начали сами выковыриваться из камня.
– Чего это они, клянусь Селитой? – спросил Олен, понимая, что руки и ноги дрожат от усталости, а спина и лицо мокрые от пота. – Нас испугались?
– Вряд ли, – хмыкнул Богалак, показывая в сторону ворот. – Скорее всего, их вот это не порадовало!
Там у стены парализованной черепахой замер бурав. Над ним поднимался черный дым, вокруг лежали искореженные, покрытые сажей тела гиппаров. Рядом находилась и самбука – поваленная набок, наполовину развалившаяся, с торчащими «ребрами» балок и вывернутой «шеей».
– Смолой угостили, – кивнул Олен. – Не одна бочка понадобилась, наверное… самбуку – крюками завалили.
– Неужели отбились? – спросил Бенеш, с усилием поднимаясь. – Как-то даже не верится.
– А у меня стрелы кончились, – сказала Саттия, поправляя волосы на лбу. – Если опять полезут, что делать будем?
– Сражаться, мессана, а как же иначе, – Харгаст опустился на колени возле Нестуна, в глазах его блеснули слезы. – Эх, не уберегся ты, друг. Надеюсь, Адерг примет тебя с милостью.
По всей стене люди перевязывали раненых, скидывали вниз трупы врагов. Сотники и десятники перечитывали, сколько у них осталось воинов.
– Так, что тут у нас? – подошел Ринус. – Почти все целы? Надо же. Скоро гвардейцы нас сменят. Терпите, – он повернулся, чтобы уйти, но тут же остановился, – кстати, чужакам положено бирки на продукты выдавать. Без них вам теперь ничего не продадут и нигде не накормят.
– И кто эти бирки выдает? – поинтересовался Гундихар.
– Вам – я, – сотник полез в висящую на поясе сумочку, вытащил оттуда кусок пергамента и круглую печать. Подышал на нее, звучно шлепнул по пергаменту. – На, борода, а то вижу, что меня слопать готов.
– Гундихар фа-Горин никогда не ел людей! – гордо заявил гном. – И надеется, что ему и не придется!
Смену прождали до самых сумерек. Только когда солнце опустилось к горизонту, от башни донесся топот, голоса. На стену принялись выбираться воины в тяжелых пластинчатых латах, вооруженные длинными мечами. За ними показались лучники в кольчугах и круглых шлемах.
– Все, уходим, – поторопил своих десятник. – Вам, ополченцам, можно по домам разойтись до утра. А на рассвете подходите к нашим казармам, это тут недалеко, у Бычьей площади.
– Ладно, – кивнул Богалак. – Придем.
Они прошли до башни и по лестнице спустились на первый этаж. От ворот солдаты Ринуса зашагали на юг, в сторону замка, а Олен и остальные пошли на восток, по улице Старого рва. Пересекли Императорский тракт, а когда вышли к площади с храмом Азевра, то из какого-то переулка вынырнул Рыжий.
– Явился, бродяга! – улыбнулся Олен. – Где пропадал? Почему дезертировал из наших стройных рядов?
– Мяу! – заявил кот и как ни в чем не бывало пошел рядом.
Когда начались кривые переулки Лагеря Ветеранов, пришлось не раз остановиться, чтобы Богалак мог рассказать знакомым о подробностях штурма стены. В ответ узнали о том, что попытки атаковать город со стороны реки и захватить замок императора прямо с моря провалились.
