виду – обыкновенный осколок, меньше горошины, похожий на те, что образуются, когда лобовое стекло автомобиля рассыпается на мелкие части от сильного удара. По крайней мере, он бы не нашел ни одного заметного отличия. Ну, может быть, чуть-чуть потяжелее?
– И обратите внимание, – тут же цепко приклеился Бельдин, – это уже, так сказать, наша частная особенность… Видите – у него края немного стерты? Так бывает только в сугубо аллювиальных[26] почвах… Да, я же совсем упустил… Алмаз – это от арабского слова «алмаас», что означает – несокрушимый. И это действительно так. Есть чему удивляться. Температура его плавления – почти четыре тысячи градусов! Впечатляет?!
– Я получил достаточное преставление о предмете, – сказал Ли Вэйгу.
– Представление, – машинально поправил Алексей Константинович.
– Может быть, теперь поедем в лабораторию?
– А что там сейчас смотреть? – поспешно спросил Бельдин, словно давно уже ждал, когда разговор пойдет в этом направлении. – Мы же на данный момент почти все свернули… В связи с известными вам событиями… Я думаю, вы в курсе?
– Да. Я знаю… И все же…
– Ну, если вы настаиваете…
– Проходите, пожалуйста, – с унылым видом обронил Бельдин, нащелкав код на электронном замке и распахнув перед гостем дверь в лабораторию.
На Ли Вэйгу неприятно повеяло стойким химическим духом и он невольно задержал дыхание. Не двигаясь с места, окинул взглядом помещение. Молча кивнул в ответ на приветствие незнакомого молодого человека в белом халате, замершего с каким-то стеклянным сосудом в руке, и после короткой заминки решительно произнес:
– Нет. Я передумал… Лучше пройдем пока в ваш кабинет. А это откладем на завтра.
– Хорошо, любезный! – с явным облегчением подхватил Бельдин и, моментально захлопнув дверь, протянул руку в приглашающем жесте: – Прошу вас. Это совсем рядом. На втором этаже.
Погрузившись в любезно подставленное хозяином широкое низкое кресло, стоящее перед квадратным столиком-баром из толстого темного стекла, Ли Вэйгу мельком огляделся. Обстановка кабинета отдавала законченным аскетизмом. Небольшой рабочий стол со стильным органайзером и компактным ноутбуком нового поколения. В углу компьютер с плазменным экраном. Застекленный книжный стеллаж в полстены… Ничего лишнего. Каждый предмет строго функционален. Кругом – ни пылинки. Чистота идеальная.
– Может быть – кофе или чай? – засуетился Бельдин, устроив гостя.
– Не сейчас, – отрезал Ли Вэйгу. – Сядьте.
Бельдин вздрогнул от неожиданно жесткого тона гостя. Недоуменно повел плечами и шагнул к рабочему столу.
– Не туда, – остановил его Ли Вэйгу. – Вот сюда, пожалуйста. – И указал на стоящее напротив него кресло. Подождал, пока хозяин устроится, перестанет ерзать и поднимет глаза: – И больше не будем ходить вокруг и около. Пора поговорить на чистую… Вы ничего не можете мне сказать?
– О чем это вы?
– Об очень большой ошибке… Вашей ошибке… То, что вы продали нам два года назад, – обыкновенная фальшивка. Подделка…
– Я не совсем понимаю, о чем идет речь…
– О том, что вы под видом «бета-зет» засунули нам безактизин[27]. Или амизил. Как хотите…
– Ну, это вы зря, милейший, – обиженно насупился Бельдин. – Это стопроцентный хинуклидилбензилат[28]. Вся клиническая картина…
– Прекратите врать! – взорвался Ли Вэйгу. – Вы обманули нас!.. И очень плохо обманули!
Бельдин съежился, прилип к спинке кресла и даже приподнял руку, словно закрываясь от неминуемого удара.
– Не бойтесь, – с нескрываемым презрением в голосе бросил Ли Вэйгу! – Никто вас сейчас бить не будет. И убивать тоже… Пока… – Достал из кармана сложенный лист бумаги, развернул и бросил его на столик.
– Что это? – испуганно спросил Бельдин.
– Это номера ваших счетов в зарубежных банках. Один в Берне, а второй – в Таллинне. И если через два месяца вы не исправите свою ошибку – они будут совсем пустыми. Сейчас они просто заблокированы. Пока…
– Но два месяца – это слишком мало, – возразил Бельдин, – у меня же нет сейчас в наличии необходимых реактивов… И это очень опасно в данной ситуации. В любой момент может нагрянуть проверка…
– Только два месяца…
– Но я же не успею! Ну войдите же, в конце концов, в мое положение! – взмолился Бельдин, сложив ладони на груди. – И у меня сейчас просто-напросто нет нормального живого материала для подобных отработок. Это же не так просто…
– Я передал вам наши условия, – твердо вымолвил Ли Вэйгу. – Остальное уже – только ваши проблемы… И, я думаю, вам понятно, что эта новая партия будет совсем бесплатной. Кроме того, вы два раза покроете наши потери. – Сказал и решительно поднялся из кресла, ставя жирную точку в затянувшемся и навязшем в зубах разговоре.
ВАН ДЭН-лао
– Ты уверен, что он хорошо усвоил твой урок? – переспросил Ван Дэн-лао, хотя мог бы этого и не делать. С первых же слов разговора почувствовал, что приемыш справился с его серьезным поручением. А на свою интуицию он давно привык полагаться. Она его никогда не подводила.
– Да, Ван-лаоши. Он очень напуган. Я уверен, что он сделает все, что от него потребуется…
– Это хорошо… «Глаза боятся – руки делают» – так вроде у них там говорят?
– Именно так и говорят, – с коротким вежливым смешком ответил Ли Вэйгу, – когда их как следует подпечет… Я гарантирую, что теперь он будет очень сильно стараться. Он будет послушным и покладистым.
– Ты снова радуешь меня, мой мальчик… Тогда убедись, что он действительно начал работать, и можешь возвращаться. Все остальное возьмет на себя Ву Дай Линь.
Отключив сотовый телефон, Ван Дэн-лао потушил верхний свет, и гостиничный номер погрузился в мягкий спокойный полумрак. Он неуверенно подошел к огромному, во всю стену, звуконепроницаемому окну и остановился в раздумье: «Пока не следует его огорчать. Пускай как можно дольше остается в полном неведении. Пусть продолжает надеяться, что сразу же после возвращения в Хэйхе он сможет отправиться в Хабаровск».
Сегодня его раздражало буквально все. И нестерпимо яркие всполохи рекламных огней на неумеренно и безвкусно расцвеченной Виктория парк роуд. И темный глянец вечернего залива с бесчисленными, безостановочно снующими по нему катерами, яхтами, рыбацкими сампунками. Раздражали запахи и звуки…
До встречи с Энди Лу, назначенной в китайском ресторане отеля «Шератон», оставалось уже меньше часа, а он все еще не был к ней внутренне готов. Не был до конца уверен в том, что сумеет «сохранить лицо», сумеет устоять, уйти от окончательного поражения в затянувшейся смертельно опасной партии с этим старым прожженным хунхузом, цепким и алчным, как голодная акула.
Вспоминая состоявшийся накануне телефонный разговор с Сянганом, Ван Дэн-лао покрывался испариной с головы до ног: «Как?! Как ему удалось узнать о том, что я, кроме всего прочего, поставляю в Пекин психотропные препараты? Кого из моего ближайшего окружения он умудрился купить с потрохами?.. Мальчишка практически исключается. Он мало что знает, да и допущен к делу совсем недавно… Ву Дай Линь? Нет. Он тоже на это не способен. Он слишком сильно от меня зависим. Он прекрасно осознает, что при первом же поползновении на свободу я раздавлю его, как букашку… Может быть, досадная утечка произошла на уровне столичного муниципалитета? Но тогда это означает полный крах! Это значит, что я постыдно проглядел новую рокировку, и в любой момент из меня могут сделать очередного козла
