– Разумеется, никто из нас не мог предвидеть, что произойдет потом. И по этому поводу я глубочайшим образом сожалею. Я просто счастлив, что все закончилось хорошо.
«И что я не подала на управление полиции в суд», – про себя добавила она.
– Сейчас со мной все нормально.
Хорошо, что они разного роста, и он сейчас не может видеть ее глаза.
– Я рад это слышать. Очень рад. – Голос его изменился, стал более приглушенным. Они прошли через еще одни двойные двери. – Конечно же, в этот раз ничего такого не будет. Ничего. Даю вам слово.
Король избитых штампов… Ну конечно. Как она могла забыть?
– Спасибо. По дороге сюда я по радио слышала ваше сообщение, Бен, – сказала она. – Двойное убийство? Две женщины?
Фенвик кивнул и свернул за угол.
– Квартира в новом квартале. Парксайд Квотер. Обе сегодня не вышли на работу. Обе зарезаны. С особой жестокостью. Ужасно.
Марина кивала, обрабатывая получаемую информацию и делая первые умозаключения. Женщины, убиты ножом. Лезвие воплощает собой суррогатный половой орган. Поскольку она специализируется на психосексуальных отклонениях, теперь понятно, почему они пригласили именно ее.
– Хорошо, – сказала она. – Что еще у вас есть?
– В общем…
Фенвик остановился и посмотрел на нее. Она почему-то инстинктивно поплотнее запахнула пальто. Она специально купила пальто свободного кроя, чтобы скрыть беременность. Что-то подсказывало ей, что она
Фенвик вздохнул. И она увидела за этим напускным радушием политика встревоженного и уставшего человека.
– Мы считаем, что это как-то связано с двумя предыдущими убийствами, – сказал он, и Марина заметила, что от напряжения морщины на его лице стали глубже. – Дело скандальное. Очень скандальное. На нас со всех сторон давят, сильно давят. И нам обязательно нужно получить результат, причем в кратчайшие сроки. – Он снова вздохнул, устало потер глаза, но, вспомнив, что она смотрит на него, взял себя в руки. – Идемте. Я уже взял эти дела, и они ждут вас. Как и ваш письменный стол в придачу. Сюда, пожалуйста.
Они опять шли по коридорам. Она пыталась вспомнить расположение кабинетов по прошлому разу, но сейчас ее вели куда-то в другое место. Фенвик открыл дверь в бар. Войдя за ним, она нахмурилась. Столы для бильярда были накрыты и превратились в письменные столы со стоящими на них компьютерами и телефонами; точно также были переоборудованы столики, кабинки и сиденья вдоль стен. Шкафы картотек стояли в один ряд с игровыми автоматами. И здесь работало очень много людей. Гораздо больше, чем она видела в прошлый раз.
– У нас тут несколько необычно, – сказал Фенвик. – Бригада по расследованию особо опасных преступлений обычно базируется в Стенвее, но у них там сейчас ремонт, сняли асбоцементные перегородки в комнатах для допросов. А для этого дела нам нужно много места. Очень много.
Барная стойка была закрыта шторами, а перед ней стояли большие классные доски, доминировавшие во всем этом зале. Они не давали команде расслабляться, напоминая всем главную цель их работы. Письменные столы, столики и стулья из бара служили только дополнением к ним.
Она взглянула на одну из досок и увидела там фотографии четырех женщин. Все они улыбались, никто из них тогда и допустить не мог, что однажды эти фото окажутся здесь; другие люди на снимках были отрезаны, чтобы оставить в центре внимания только эти лица. Здесь же стояли их имена: Лиза Кинг, Сюзи Эванс, Клэр Филдинг, Джулия Симпсон. Обычные имена и такая необычная смерть. Все они были соединены между собой линиями, нарисованными маркерами, как в какой-то зловещей головоломке типа «соедини точки». Под ними были записаны другие имена, даты, адреса. Пока еще этих женщин ничего не объединяло. А должно объединять, и Марина знала это. Если бы это было не так, ее бы здесь не было.
Фенвик жестом позвал ее к письменному столу у стены. Она подошла к нему.
– Вот мы и на месте, – сказал он. – Боюсь, негусто для начала, но компьютер и телефон здесь есть. И еще вот это. – Он похлопал по пачке папок, лежавших рядом с клавиатурой. – Это все ваше. Фотокопии, сделанные сегодня утром. Мы были бы очень признательны, если бы вы не выносили их из этого помещения. Но если так все-таки не получится, будьте с ними очень осмотрительны.
– Благодарю вас.
– Может быть, еще что-нибудь? – сказал Фенвик, с улыбкой кивая в сторону закрытой барной стойки. – Джин с тоником? Вино? Пиво?
Марина улыбнулась.
– Спасибо. Чашечку кофе, если можно.
Фенвик распорядился, чтобы младший полицейский принес кофе. Марина села за свой стол и, вынув из сумочки блокнот и ручку, приготовилась читать.
– Ну вот. А сейчас я оставлю вас, чтобы не мешать заниматься тем… в общем, чем бы вы ни занимались, – сказал он, взглянув на часы. – Но должен предупредить. Эти фотография… они просто жуткие. И если это говорю я, то можете мне поверить. Так что я вас предупредил.
Она кивнула, и он ушел. Она открыла первую папку с надписью «Лиза Кинг» и начала читать. Но как только она дошла до фотографий, ее тут же начало мутить. Полицейский поставил ее кофе на стол, и она сразу отпила большой глоток. Кофе был горьким. Она почувствовала, как из желудка подступает тошнота. И продолжила читать.
Голова начала кружиться. Она тяжело сглотнула и часто заморгала. Взяла следующую папку: «Сюзи Эванс». Почитала немного. Дышать стало еще тяжелее. Несмотря на то что комната была большой и просторной, Марине стало душно и жарко. Ей не хватало воздуха. Желудок гудел и, казалось, поднимался куда-то вверх, к груди. Она прикрыла ладонью губы, стараясь удержать появившуюся во рту кислоту и желчь. И снова посмотрела на снимки.
Она понимала, что ее сейчас вырвет.
Глава 12
Фил Бреннан заехал на парковку и заглушил мотор «ауди».
– Пойдем писать рапорт, – сказал он Клейтону, отстегивая ремень безопасности и открывая дверь. – Заодно посмотрим, вернулась ли Анни.
Клейтон не сдвинулся с места.
– Идите без меня, босс. Я должен еще кое-что сделать.
– Неужели написать на меня еще одну жалобу о домогательстве за то, что я заставил тебя слушать Нейла Янга? Опять за свое?
Клейтон выдавил из себя вежливую улыбку. Эта музыка из трех нот доставала его всю дорогу. Он уже ненавидел ее.
– Просто появилась одна идея, – сказал он, но глаза его при этом забегали и смотрели куда угодно, только не на Фила. – Кажется, кое с кем из этого склада металлолома мы уже пересекались.
– С кем?
Клейтон выбрался из машины.
– Я пока не уверен. Дайте мне пару часов.
– Только не задерживайся, – сказал Фил.
– Да, я знаю, – уже на ходу ответил Клейтон. – Первые двадцать четыре часа и все такое.
Фил удержался от резкого ответа и подавил раздражение, которое вызывал его более молодой сотрудник. «Отпусти его, – подумал он. – У него своя голова на плечах». Толкнув двери, он вошел в здание, предъявив дежурному пропуск. Он чувствовал, что напряжен и очень нервничает.
