в глазах ее светилась радость.
– Я никогда в жизни не была так в чем-либо уверена! – сказала она, но тут закрылись двери, скрыв от нее их обескураженные физиономии. – Прощайте! – крикнула она.
На улице лимузин, который она заказала на вечер, поджидал ее на углу Тридцать четвертой улицы. Она сразу же направилась в аэропорт Кеннеди. Перед отлетом она все же успела позвонить Филиппу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
– Боже, как я устала! – Маккензи сбросила туфли прямо в автомобиле, пробирающемся по Тридцать четвертой улице.
Прием по случаю вручения наград довольно тихо завершился к одиннадцати часам. Она посмотрела на Эда и вздохнула.
– Во всяком случае, из-за того, что я слегка попортила ей ее дурацкую прическу, немного отшлепала и покаталась с ней по полу, весь вечер пошел наперекосяк, – сказала она, глядя на него широко открытыми невинными глазами.
Эд укоризненно посмотрел на нее, качая головой.
– Леди Брайерли? – спросил он. – Тебе бы надо заниматься женской борьбой! А она, бедняжка! Когда мы с Дэвидом вбежали, мы просто не могли поверить своим глазам! Две дамы, самые известные модельеры Америки, выясняют отношения кулаками!
– Она сама виновата, – задумчиво проговорила Маккензи. Она задрала ноги и положила их ему на колени, шевеля пальцами. – Не выношу этих жеманниц, тоже мне недотрога! Она поехала в Париж на встречу со своей «единственной любовью»! Ха! Ей просто нужно, чтобы ее как следует потрахали! Она, конечно, сначала малость перепугается, и кто его там знает, что будет в Париже! Она даже не сказала мне «спасибо» за то, что я убедила ее поехать!
Эд откинулся назад, закрыв глаза, машина свернула на Мэдисон. Маккензи провела пальцем ему по лбу, затем по носу и, наконец, по губам. Он открыл рот и слегка прикусил ее пальчики.
– Эта бедняжка Корал Стэнтон, – продолжала она. – Думаю, мне стоит дать ей работу в «Голд!», но это не вполне соответствует ее стилю. Возможно, если мне удастся наладить кашемировую линию…
Он наклонился вперед и поцеловал ее, не давая говорить.
– Не хочешь пригласить меня к себе что-нибудь выпить? – спросил он.
Маккензи вспомнила о раскрытом чемодане, стоящем возле кровати, который она не успела уложить. Ей не хотелось, чтобы Эд узнал, что завтра она улетает в Лос-Анджелес; он может попытаться помешать ей.
– У меня завтра деловой завтрак в восемь! – солгала она. – Мне необходимо произвести впечатление на приезжих покупателей. И я должна выспаться, чтобы отлично выглядеть. Я позвоню тебе позже, малыш.
Она высадила его возле его дома и нежно поцеловала на прощание. Он еще не подозревал об этом, но этого поцелуя ему должно было хватить довольно надолго.
– Уверяю тебя, со мной все в порядке, Колин, – Корал задержала его руку, прощаясь у дверей своей квартиры.
– И ты поедешь со мной на этой неделе в Прованс? Благодаря Уйэленду, у меня есть билет и для тебя.
Она устало улыбнулась. События сегодняшнего дня сильно утомили ее. Хотя он и вытащил ее с этого приема довольно рано, вид у нее был измученный.
– Как это мило с его стороны, – сказала она. – Завтра я ему позвоню и поблагодарю. Все вдруг стали такими любезными, Колин… Я на Майю не сержусь. Даже восторгаюсь тем, что она так выросла… Жаль только, что она сказала, что у нее нет работы для меня.
Он смотрел на нее, восхищаясь ею, как всегда. Она держалась с поразительным достоинством. Она была спокойной, уравновешенной, в ней было необыкновенное благородство, как будто стычка с дочерью что-то в ней изменила, заставила что-то понять. Уходя, он поцеловал ее в щеку и сказал:
– Я горжусь тобой. Я позвоню тебе завтра…
– Колин? – окликнула она его, когда он уже шел по коридору. – Как ты считаешь, ведь «Лейблз» не пощадит нас в своем обзоре?
– Я постараюсь связаться сегодня с Говардом Остином, может быть, мне удастся что-нибудь сделать. Возможно, если я ему предложу бесплатно несколько рисунков, он не станет расписывать сегодняшний скандал?
Когда она вошла в квартиру, та показалась ей незнакомой и пустой – в ней было что-то чужое и неприветливое. Закрыв дверь, Корал рассталась со своей гордой осанкой. Она ожидала от этого вечера большего – гораздо большего!
Она включила свет и сразу же прошла в спальню. Где-то должна быть одна капсула ЛСД. Реальность была сегодня слишком тяжелой, чтобы выносить ее весь вечер, она изменит ее, совершив небольшое путешествие. Она нашла коробочку, вынула капсулу, проглотила ее, затем прошла в гостиную, чтобы поджечь газеты, лежавшие в камине под поленьями. Ей хотелось растопить камин, чтобы почувствовать тепло, уют, услышать потрескивание огня. Вскоре газеты загорелись, потом схватились дрова. Она легла прямо на коврик у камина, она слишком устала, чтобы двигаться…
– Леди Брайерли? – Она где-то слышала этот гнусавый голос. Маккензи бросила взгляд на часы – восемь утра. – Говорит Джим Леопольд – вы меня не помните? Мы с вами беседовали на прошлой неделе. Вы хотели узнать, сколько платят рабочим в Калифорнии? Ваши братья уволили меня, леди Брайерли. Они сказали, чтобы я передал вам, что платили минимальную зарплату. Поскольку меня выгнали с работы, могу сказать вам, что они платили пятьдесят центов в час – намного меньше минимального. Ваши братья пользуются тем, что большинство рабочих находится в стране нелегально. Они рады получать и по пятьдесят центов.
Маккензи села в кровати и протянула руку за ручкой и блокнотом.
