– Это трудный вопрос.
– Тем не менее стержень стрелы не был везде покрыт пылью?
– Не был.
– Тонкая вертикальная линия, свободная от пыли, тянулась вдоль всего стержня?
– Да.
– Я утверждаю, – заявил Г. М., снова подняв арбалет, – что такой след мог остаться лишь в том случае, если стрелу вставили в паз арбалета и произвели выстрел.
Проведя пальцем по пазу, Г. М. окинул зал суда злорадным взглядом и сел. Затаившая дыхание публика шумно выдохнула. Старый медведь еще не ослеп от крови и произвел должное впечатление. Инспектору Моттраму – абсолютно честному свидетелю – пришлось нелегко. Линии его челюсти напряглись в ожидании возобновления прямого допроса генеральным прокурором.
– Мы уже несколько раз слышали, – резко начал сэр Уолтер, – о том, что тот или иной эффект мог произойти «лишь в том случае». Позвольте привлечь ваше внимание к фотографиям. Для вас очевидно, что, когда стрелу срывали со стены, ее дернули слева направо? Вы уже давали показания по этому поводу.
– Да, сэр.
– Дернули так сильно, что костыли упали на пол?
– Да.
– При таком движении вы бы провели стрелой вдоль стены, оставив похожий след?
– Да, пожалуй.
Судья Рэнкин посмотрел вниз поверх очков:
– Здесь возникает некоторая путаница, сэр Уолтер. Согласно моим записям, пыли в этом месте не было изначально. Теперь мы слышим, что она могла быть стерта. Которую из двух альтернатив вы предлагаете?
– Все очень просто, милорд. Как и мой ученый друг с его арбалетом, я иллюстрирую. Мой ученый друг настаивает, что свободная от пыли линия могла появиться только одним способом. Едва ли он может возразить, если я продемонстрирую ему другой… Полагаю, инспектор, в вашем доме есть на стенах картины или фотографии?
– Очень много, сэр.
– Они ведь не висят прижатыми к стене целиком, не так ли?
– Нет.
– И тем не менее, – продолжал сэр Уолтер, посмотрев на женщин в составе жюри, – они практически не собирают пыли на задней стороне рамы?
– Если собирают, то очень мало.
– Благодарю вас. Теперь перейдем к единственному в мире способу, которым перо можно разорвать надвое, – продолжал обвинитель с иронической вежливостью. – Насколько я понимаю, при подготовке дела вы приобрели некоторую информацию о стрельбе из лука?
– Да.
– Как мне кажется, направляющее перо стрелы – в данном случае сломанное – изнашивается и рвется куда сильнее, чем другие. Ведь это перо направляет кончик стрелы к тетиве и, следовательно, более подвержено повреждениям рукой или тетивой?
– Да. Его часто приходится заменять.
– Разве не возможно, чтобы в борьбе за стрелу между двумя людьми, один из которых сражался за свою жизнь, центральное перо сломалось?
– Возможно, хотя я должен признать…
– Это все, – прервал сэр Уолтер. Он позволил себе впечатляющую паузу, покуда инспектор покидал свидетельское место, а затем повернулся к судье: – Это, милорд, вместе с заявлением обвиняемого завершает показания свидетелей Короны.
Худшее было позади. Несмотря на возобновление прямого допроса, семена сомнения в виновности обвиняемого были посеяны.
– Кен, – возбужденно зашептала Эвелин под прикрытием шума в зале, – Г. М. своего добьется! Я это знаю! Обвинитель дал маху с пылью на задней стороне картин. Конечно, там постоянно собирается пыль! Я смотрела на женщин в жюри и понимала, о чем они думают. Маленькая вещица вроде стрелы была бы пыльной целиком, если бы не соприкасалась со стеной. Неужели ты не чувствуешь, что они уже не уверены?
– Ш-ш! Тише!
Судья посмотрел на часы, и раздался звучный голос секретаря:
– Члены жюри, когда обвиняемый предстал перед магистратами, его спросили, хочет ли он что-нибудь заявить в ответ на обвинение, и объяснили, что он не обязан ничего говорить, но, если сделает это, все сказанное им будет записано и использовано на суде в качестве доказательств. «Я ни в чем не виновен, – заявил обвиняемый, – но мне советуют повременить с защитой. Из-за этого обвинения я потерял все, что было мне дорого, поэтому делайте что хотите. Больше я ничего не скажу».
– Если у сэра Генри нет возражений, – быстро заговорил судья Рэнкин, – мы сделаем перерыв до завтра.
Судья поднялся, и весь зал следом за ним.
