Если бы незнакомец позвал на помощь, она, не услышала бы его.
Она быстро соскочила с кровати и прошла в соседнюю комнату.
Он лежал в том же положении, в котором она оставила его вчера вечером, и она с облегчением вздохнула.
Снизу уже доносился шум, и Харита вспомнила, как рано начинается день на ферме.
Она подумала, что и ей теперь следует поступать так же.
Она умылась холодной водой и оделась в одно из прихваченных с собой муслиновых платьев.
Выглянув из окна, она убедилась, что день обещает быть жарким.
Она спустилась вниз и обнаружила, что мужчины уже покончили с завтраком.
В кухне оставались лишь миссис Джонсон, Джесси и Молли.
– А, вот и вы, моя дорогая! – воскликнула миссис Джонсон. – Думаю, вы чувствуете себя лучше после крепкого сна.
– Я хорошо выспалась, – улыбнулась Харита.
– Я заглядывала к вам утром и видела, что муж ваш лежит спокойно, – сказала миссис Джонсон. – Но я-то знаю об этих сотрясениях, сначала человек лежит тихонько как мышка, а потом принимается метаться да бредить.
– И… и что… мне делать тогда? – спросила Харита.
Миссис Джонсон улыбнулась ей.
– Вы уж не беспокойтесь о вашем муже. Я пригляжу за ним так же, как я выхаживала отца, да и Билли тоже. Он вечно попадает в какую-нибудь переделку. Я уж и забыла, сколько раз перевязывала его.
Харита улыбнулась.
Если миссис Джонсон решила позаботиться о незнакомце, то ей нечего волноваться.
Она съела целую тарелку яичницы с беконом, которую Джесси поставила перед ней.
Потом она пошла проведать лошадей.
Похоже, они хорошо отдохнули.
И все же ей показалось, что жеребец незнакомца был еще беспокоен, однако Джейк уверил ее, что с ним все обойдется.
– Завтра он будет уже спокоен, – сказал он. – Лучшего коня я еще не видал.
Харита почувствовала себя уязвленной из-за Меркурия.
Она зашла в его стойло, чтобы приласкать его.
– Ты у нас самый лучший! – говорила она ему.
Он тыкался в нее носом, и она думала, что он, похоже, остался ее единственным другом во всем мире, и она никогда не расстанется с ним.
«Конечно же, у нас все будет хорошо, когда мы доберемся до Норфолка», – успокаивала она себя.
Но в глубине души она боялась, что дядя не позволит ей остаться.
Ее отец ведь постоянно говорил, какой он необычный.
– Он мог бы быть монахом или факиром в Индии, сидеть на вершине горы, медитировать, размышлять о жизни, которая сменит эту жизнь, – сказал он как-то раз.
– Почему факиры делают это, папа? – спросила тогда Харита.
– Бог знает! – отвечал ее папа. – Мне всегда хватало забот в этой жизни, чтобы задумываться о будущей!
Но каким бы беззаботным он ни был при жизни, она не сомневалась, что сейчас он думает о ней и помогает ей.
«Мне так нужна твоя помощь, папа, – мысленно взывала она к нему. – Я отчаянно нуждаюсь в ней! Ты знаешь, я не могу выйти за лорда Стилбэри, но если отчим найдет меня, мне придется скорее согласиться на это, чем позволить ему бить меня».
От одной мысли об этом ее охватила дрожь.
Она обвила руками шею Меркурия.
Она прижалась к нему так, как будто только он и мог защитить ее от ужаса и унижения, которые готовил ей отчим.
«; Вернувшись в дом, она спросила миссис Джонсон, не может ли она чем-нибудь помочь ей в домашних делах.
Миссис Джонсон на мгновение задумалась. Наконец она спросила:
– Вы хорошо управляетесь с иголкой?
– Да, конечно, – ответила. Харита.
– Тогда вы могли бы помочь мне со штопкой, – сказала миссис Джонсон. – Эти мальчишки умудряются снашивать носки быстрее, чем я успеваю их штопать.
