Венгрия для двоих

– Я боюсь одного, – произнес мистер Хей­вуд, – что вы попали в ситуацию, которая будет иметь далеко идущие последствия.

– Вы хотите сказать, что мне не позволят выезжать в свет? – спросила Алета. – В таком случае я просто стану работать в конюшнях Линга или со скаковыми лошадьми в Ньюмаркете, и пускай обо мне забудут.

– Вряд ли это произойдет, – сказал мистер Хейвуд. – Но на время путешествия, леди Але­та, я попрошу вас запомнить, что вы очень краси­вая девушка, а венгерские мужчины бывают весьма романтичными и пылкими.

– Я слышала об этом, – согласилась Алета.

– Вам придется думать только о лошадях и не обращать внимания на все, что будут вам гово­рить.

– На этот раз вы излишне строги, – жа­лобно сказала Алета. – Конечно, я хочу, чтобы мужчины признавали, что я красива. Я всегда боялась, что по сравнению с маменькой я такая дурнушка, что на меня никто и взглянуть не захочет.

– Ваша матушка была самой красивой жен­щиной из всех, кого я видел, – сказал мистер Хейвуд. – Она пришла бы в ужас, если бы узнала о вашем поведении.

То, как он это говорил, заставило Алету взгля­нуть на него повнимательнее.

Внезапно, под влиянием порыва, она спроси­ла:

– Вы были влюблены в матушку? Мистер Хейвуд окаменел.

– Вы не должны задавать мне таких вопро­сов, – начал было он, но затем улыбнулся. – Думаю, что любой мужчина, только взглянув на вашу матушку, влюблялся в нее, – признался он. – Она была не только красива, но и очень добра, очаровательна и прекрасно понимала лю­дей. Все шли к ней со своими бедами.

– Включая меня, – вставила Алета. – Мне гораздо больше хотелось бы дебютировать в Лон­доне, если бы со мной была не бабушка, а мама.

Помолчав, она негромко добавила:

– Когда у бабушки приступ ревматизма, она бывает просто невыносима.

– По-моему, все гораздо лучше, нежели вы думаете, – утешил ее мистер Хейвуд. – Но вы должны понять, что ради вашей матушки и отца я буду защищать вас от всевозможных неприятных ситуаций, подобных той, в которую вы попали вчера вечером.

– Я никогда не думала, что совсем незнако­мый человек может так повести себя! – восклик­нула Алета. – Если бы ему удалось проникнуть в мое купе, он… он мог бы попытаться… поцело­вать меня… это было бы ужасно… ужасной

Про себя мистер Хейвуд подумал, что тот че­ловек мог бы сделать еще и не то.

Впрочем, просвещать девушку на сей счет он не собирался.

– Забудьте о нем! – сердито приказал уп­равляющий. – Этого больше не повторится. Хотя теперь вам ясно, что вы должны быть рядом со мной и не делать ничего на свой страх и риск.

– Да, дедушка, – шаловливо произнесла Алета.

В Вену они прибыли поздно вечером и сразу же поехали в новый отель.

Алета узнала, что он был открыт всего два года назад.

У отеля, был очень величественный вид.

Мистер Хейвуд обменял заказанный ранее од­номестный номер на великолепные апартаменты, и Алета была очень довольна этим.

Отель «Сашер» был известен не только, как лучший отель Вены, но и как место, где можно было получить самую лучшую еду.

Алета была очень голодна, потому, что блюда, поданные во время последней остановки поезда, показались ей отвратительными.

Спускаясь вместе с мистером Хейвудом по ле­стнице в великолепную столовую, девушка с удов­ летворением огляделась.

До сих пор ей всего раз приходилось останав­ливаться в отеле. Это случилось во время их с отцом путешествия во Францию.

Столики со свечами, снующие лакеи, элегант­но одетые посетители – сейчас все это очень понравилось девушке.

Она отметила, что вечерний костюм мистера Хейвуда немногим уступает тому, который надел бы ее отец.

Сама Алета была одета в очень красивое пла­тье, которое до сих пор не носила.

Тщательно изучив длинное изысканное меню, они сделали выбор. Мистер Хейвуд заказал бу­тылку вина.

– Сейчас вы заявите мне, что вы уже доста­точно взрослая, чтобы пить вино, не так ли? – заметил он.

– Конечно! – ответила Алета. – Я уже взрослая. И потом, маменька всегда позволяла мне выпить немного шампанского на Рождество и на дни рождения.

– Мне трудно думать о вас, как о взрослой леди, – признался мистер Хейвуд. – Вначале я видел перед собой крошечного младенца, по­том вы стали симпатичной маленькой девчуш­кой…

– А потом вошла в самый неприятный воз­раст, – честно призналась Алета. – Я каждую ночь молилась о том, чтобы стать такой же кра­савицей, как маменька.