Миклош-то не против на ней жениться: во-первых, она – английская принцесса, а во-вторых, ему надо думать о продолжении своего рода.
Зенке хотелось бы, чтобы король оказался таким чудовищем, как его расписала злопамятная Вильгемина, тогда она могла бы во всеуслышание заявить, что детки будут такими же уродливыми, как и их папаша.
Конечно, шрамы не красили правителя Карании, но он был атлетически сложен, двигался легко, без малейшего намека на хромоту, о которой с таким удовольствием сообщила пруссенбургская кузина, и на полном основании мог считаться в Карании первым красавцем.
Время шло, и надо было поторапливаться, чтобы все успеть.
Отбросив мысли о короле, Зенка неохотно поднялась с постели и с помощью фрейлин – одна она просто не справилась бы – стала одеваться.
Голова могла пойти кругом от такого роскошного платья и великолепных драгоценностей, которые были надеты на невесту: плотно облегающий корсаж платья был расшит бриллиантами, а с турнюра невесомой волной спускался воздушный шлейф и казался лучом света, сопровождающим принцессу. Шею Зенки украшало колье, ничем не уступавшее ожерелью принцессы Уэльской, на запястьях поблескивали многочисленные браслеты, а на голове, поверх вуали, сверкала бриллиантовая тиара, которую Миклош во время венчания должен будет заменить на корону.
Наконец процесс одевания закончился. Зенка спустилась вниз и села в свадебный экипаж рядом с герцогом.
Вчерашние гнев и досада прошли, сегодня Зенка чувствовала себя холодной и равнодушной ко всему на свете, считая, что все происходящее не имеет к ней никакого отношения. Шум толпы, приветственные возгласы, букеты цветов, долетавшие до свадебной процессии, – ничто не волновало принцессу, которая гордо восседала в карете и не отвечала на поздравления.
Мысли Зенки крутились не вокруг предстоящего венчания и свадебного пира; она думала о вечере, когда останется с супругом наедине, и о том, что это будет первое их сражение, из которого Зенка намеревалась выйти победительницей.
Когда свадебный кортеж подъехал к кафедральному собору, герцог ободряюще погладил свою воспитанницу по щеке:
– Я горжусь тобой, – шепнул он ей. – В такой обстановке очень трудно сохранить спокойствие и не потерять самообладания, но ты держишься великолепно. Если бы твой отец был сейчас здесь, он бы обязательно сказал то же самое.
Эти искренние слова неожиданно вывели Зенку из состояния оцепенения, и у нее на глазах выступили слезы.
Карета остановилась у входа в собор. Толпа затихла, и под пение органа, своим мощным металлическим голосом возвещавшего появление невесты, герцог торжественно повел свою воспитанницу к алтарю, где ее уже ждал король.
Зенка с горечью подумала, что ей приходится участвовать в фарсе. Люди не должны вступать в брак, если они не любят друг друга. Это безнравственно и противоестественно! Будь ее воля, она бы давно сбежала куда глаза глядят, чтобы не связывать свою судьбу с нелюбимым человеком.
Зенка умышленно старалась не вслушиваться в проповедь архиепископа, и только почувствовав на себе его вопросительный взгляд, она торопливо произнесла то короткое слово, которое все ждали от нее:
– Да.
Король надел ей на палец обручальное кольцо и повел вверх по ступеням алтаря. Епископ начал читать молитву, но Зенка не слушала его: у нее было свое послание к Богу!
«Господи, сделай меня храброй, дай мне силы, чтобы я могла отстаивать свою независимость с такой же смелостью, как мои предки».
Первая фрейлина сняла с невесты тиару, и голову Зенки увенчала корона.
– Отныне ты – королева Карании, и пусть с тобой к нашему народу придет мир и счастье, – громко промолвил король.
Послышались крики:
– Да здравствует королева! Да здравствует король!
В голосах собравшихся звучала искренняя радость, и у Зенки вновь навернулись слезы на глаза. Епископ произнес напутственное слово, и орган снова принялся славить новобрачных. Когда служба закончилась, король повел свою молодую жену к выходу мимо кавалеров и почтительно присевших в реверансе дам.
Медленно спускаясь по ступенькам высокой паперти, вокруг которой выстроились зрители, Зенка окинула взглядом площадь.
Казалось, вся Карания смотрела на нее.
Обряд бракосочетания свершился, но Зенка знала, что это только начало: ее еще ждут свадебные торжества.
Во дворец король и Зенка возвращались в одной карете, но за всю дорогу не сказали друг другу ни слова. Девушка демонстративно отвернулась к окну и принялась с наигранной радостью приветствовать жителей столицы. Королю ничего не оставалось, как примкнуть к ней.
Впряженная в карету четверка белых коней еле переставляла ноги, путь во дворец казался бесконечным. Зенка уже начала опасаться, как бы ее рука не отвалилась, лицо свела идиотская слащавая улыбка; но вот показалась королевская резиденция. Экипаж въехал во двор, и король с облегчением откинулся на сиденье:
– Слава богу, что мне больше не придется принимать участие в собственной свадьбе! – шутливо произнес он.
– Странно, что вы до сих пор не были женаты, – уколола его Зенка.
– Как-то до сих пор удавалось выкрутиться, – усмехнулся ее новоиспеченный супруг.
Брови Зенки поползли вверх: вблизи король оказался вовсе не таким любезным, каким он был на публике!
Она хотела продолжить разговор – неожиданный ответ супруга заинтриговал ее, – но лошади замерли, и взору Зенки предстала целая толпа придворных, которые коротким путем вернулись из церкви во дворец и теперь высыпали во двор их встречать.
И вновь подходили желающие поздравить молодых. Затем дошла очередь до шампанского и громадного, высотой в шесть футов, свадебного пирога. Свадьба Зенки оказалась точной копией всех свадеб отпрысков венценосных семейств, на которых ей довелось присутствовать, и бедной королеве к концу дня начало казаться, что она уже много-много раз выходила замуж, столь знакомыми были все церемонии.
Зенка рассчитывала сразу после окончания приема подняться в свою комнату и отдохнуть, но из-за того, что герцог и герцогиня Стирлингские покидали Каранию на рассвете следующего дня, король вечером решил дать ужин в их честь.
Собственно говоря, молодожены должны были бы тоже сразу после свадьбы отправиться в путешествие, но король решил иначе, ведь Зенка только что проделала долгий и утомительный путь.
– Мы пробудем здесь еще три дня, а потом я отвезу вас в свой замок в горах, – объяснил он. – Не сомневаюсь, что вам там понравится, но я хочу, чтобы вы сначала немного отдохнули. Вы не возражаете?
– Нет, – отрезала Зенка.
Ее позабавило место, выбранное королем для их медового месяца, ведь именно там он, по словам пронырливой Вильгемины, устраивал свои знаменитые оргии. Интересно, что он будет делать на этот раз?
После ужина Зенка попрощалась с опекуном. Ей снова захотелось умолять крестного увезти ее назад в Шотландию, но девушка отлично знала, что на подобную тему не стоит даже затевать разговор.
– Ты будешь писать мне о том, что делается в Шотландии? – только и спросила она.
– Обязательно, – улыбнулся крестный, – а ты мне будешь писать о Карании.
Герцог еще раз ласково улыбнулся ей, и Зенке стало ясно, что он прекрасно понимает, что творится в ее душе, но не находит слов, чтобы как-то утешить свою бывшую воспитанницу.
Герцогиня небрежно чмокнула девушку в щеку.
– Ты теперь, Зенка, стала очень важной дамой, – в ее голосе, как всегда, слышались ехидные нотки. – Я
