мне непонятно...
– Выкладывай.
– Если я формирую внешний мир, то вещи, которые по моему мнению должны случиться, обязательно происходят. Правильно?
– Вроде, да.
– Однако нет. Когда я отдал ооновцу автомат, я был уверен, что поговорю с ним по-человечески. А он пытался меня застрелить. Почему так?
Жанна села и улыбнулась.
– Ой-ей-ей. Такой большой, а глупый...
– И в чем же моя глупость?
– Потому что в глубине души ты ему не доверял. Ты и создал своего собственного убийцу. К счастью, не удавшегося.
– Как это «не доверял»? Если бы я не доверял, стал бы автомат отдавать! – Макс был уверен в собственной логике.
– Я же говорю – глупый. Зачем же ты тогда поменял магазин на пустой?
Он хлопнул себя ладонью по лбу.
– Точно!
Жанна замолчала, обняв колени руками и уткнувшись в них головой. Максим попытался развеселить ее, рассказав о недавнем происшествии в туалете с профессором Рабиновичем. О том, что после сексуальных скандалов с участием президента Клинтона и бывшего израильского президента Кацава Кнессет принял закон об обязательной стерилизации будущих президентов.
Девушка смеялась, но как-то невесело, быстро замолкая. Макса это обидело. Он предполагал, что его истории заслуживают более бурной реакции. В конце концов он тоже замолчал, решив, что пора ехать. Неожиданно негритянка подняла голову.
– Максим?
Он ждал продолжения, но девушка молчала. Макс пожал плечами и поднялся.
– Максим? Ты считаешь себя мудрым человеком?
– Что? – Вопрос был абсолютно неожиданным. Жанна – чемпион по неожиданным вопросам. – Я?
– Я просто хочу с тобой поговорить. Подвиги подождут.
– Подождут. – Макс снова сел и задумался. – С одной стороны – все хотят считать себя мудрыми. Но с другой... Нет, однозначно нет.
– А все-таки? Если бы ты сказал, что ты мудр, поверила бы, но ты ведь не скажешь...
– Не скажу. И если кто-то обо мне такое скажет – буду категорически протестовать.
– Ответственности боишься?
Макс сунул в рот очередную сигарету. Он смотрел на Жанну и не знал, что ей ответить.
– Да что ты прицепилась! Мудрые люди с автоматами по Сирии не бегают. Давай лучше расскажу анекдот...
– Ты слишком много куришь. Мы говорим о мудрости, не увиливай.
Яцкевич выдул дым и проворчал:
– Что ты как моя мама. Это, может, вообще не мое тело.
– Ну-ну.
– А насчет мудрости... Однажды я говорил с действительно мудрым человеком.
– Рассказывай! Чем он тебя поразил?
– Молчи и слушай, – попросил он. – Трудно рассказывать.
– Нема как рыба.
– Ой, подожди! Мы оставили оружие в машине, так нельзя!
– Кури, я схожу.
И когда Жанна вернулась с двумя автоматами, он продолжил:
– Дело было месяц назад в магазине. – Он взял калашников, проверил его, вернул магазин и снова поставил на предохранитель. – Дай-ка мне свой, – попросил он девушку.
– Не отвлекайся. Рассказывай! – потребовала она, но автомат передала.
– Там была женщина, лет тридцати. – Начал он, дважды передернув затвор. – Одета очень небогато, но держала два блока «Мальборо», у нас это дорогие сигареты.
– Ну, а где же мудрый человек? – Торопила Жанна.
– Он стоял в очереди за ней. Лет на 10 старше ее, религиозный, с кипой на голове.
– Ну?
– Женщина, видимо, им заинтересовалась, потому что начала объяснять ему, что таких дорогих сигарет она не курит, и это для ее брата, а она очень небогата. «Богатство не в деньгах», – сказал мужчина. Его, кстати, зовут Меир. «Конечно, были бы две руки и две ноги. Главное здоровье», – ей очень хотелось ему понравиться, поэтому она была готова со всем согласиться. «И это – не залог счастья».
– А что же? – Жанна приняла проверенный автомат и внимательно слушала. Максим улыбнулся и продолжил:
– «А, понятно! – Сказала женщина. – Нужно верить в Бога и соблюдать его законы!» Но Меер был не согласен. «Это только отчасти так. Есть много несчастных религиозных людей».
– Так что же? – Девушка отложила оружие и с любопытством взглянула на Макса.
– Это и есть мудрость. Были праведники, которые были и больные, и бедные, но тем не менее им было хорошо, и каждый новый день они встречали с радостью. Дело в гармонии. Они жили в согласии с Богом и собой. И это весь секрет.
– Ха! Тоже мне секрет! – Африканка негодовала. – Если бы у меня было много денег, я бы тоже жила в согласии с Богом и собой!
– Не скажи. – Максим тоже отложил автомат и с нежностью посмотрел на Жанну. – Типичное заблуждение. На Беверли-Хилс полно здоровых миллионеров, которые не могут заснуть без снотворного, принимают наркотики и кончают жизнь самоубийством. Они счастливы?
– Ну... – Она заколебалась. – Дураки...
– Дело не в уме, богатстве, любви и даже вере. Тут вопрос глубже. Вопрос вопросов.
– Не знаю. Как-то не выглядит убедительно. Гармония... – Неуверенно сказала она.
– На иврите есть слово – «Шалом». Его обычно переводят как «Мир». Но мир – только одно из значений. Производное от «Шалом» – «Шлемут». Это и значит – гармония, целостность, согласие...
– Ну и что же? Твой Меир объяснил, как этого достичь? Ты теперь счастлив и мудр?
– Объяснил... Счастлив – не совсем. Мудр? – и не близко, но мне стало намного легче...
– Давай, давай, колись. Я тоже хочу быть счастливой.
– Все это очень индивидуально. У каждого свои дела. Но он сказал несколько правил. Главное – сохранить душевное равновесие. Это и есть главное составляющее «шалома». А для этого есть несколько законов. Первое – верить в Бога...
– А ты веришь?
– Конечно, все верят. Не важно как это называют– Природой, Богом или Высшей силой. Я не религиозен в основном потому, что евреям нельзя в субботу к урить или куда-то ездить, я так не могу. Но можешь называть меня «сочувствующим».
– Что еще?
– Это важно. Если веришь – ты близка к пониманию того, что Бог не может быть несправедлив.
– Ну, ну, дальше! – Подгоняла заинтересовавшаяся Жанна. С одной стороны – философия – это тебе не из автомата палить, думать надо. А кроме того, ей очень хотелось поймать Макса на несоответствиях. Слишком уж уверенно он говорил о принципиальных вещах. «Тоже мне, философ-самоучка!»
– Дальше? – переспросил он. – Дальше самое главное. И понимаешь это не головой, а душой!
– Что? Что понимаешь?!
– Высшая справедливость – гарантирована!! – выкрикнул он.
– Чего?! – Скривилась Жанна. – Кем?
– Богом, – тихо произнес Максим.
Негритянка рассмеялась. «Это что, розыгрыш?» – она покосилась на притихшего Яцкевича.
