– Ну-ка повтори!
Ответ Жанны заглушил рев взлетающего за деревьями самолета. Это был транспортный Ил–76 с черно-красно-белыми сирийскими кругами на фюзеляже.
– Вот видишь, я же говорила, следующий поворот – направо! – Девушка торжествовала.
– Это от тебя – направо. А от меня – налево. – Смущенно пробубнил Максим.
– Не свисти...
Макс свернул на грунтовую дорогу и остановил машину. Впереди виднелся забор и будка КПП с сирийским флагом. Он задумался.
– Давай штурмовать! Они не ожидают! – Жанна жаждала крови.
– Нет. Хватит. Чудеса закончились. Нужна дипломатия. – Макс поправил журналистский ооновский пропуск на кармане гавайской рубашки. – Ну, как я выгляжу?
– Так себе...
– Короче. Переговоры оставь мне. Ну-у... Вперед.
Макс быстро ехал к воротам, постоянно сигналя. Выскочивший солдат остановился перед радиатором и поднял руку, ладонью к лобовому стеклу. Максим высунулся из кабины и закричал:
– Срочно открывай! Комиссия ЮНЕСКО по нераспространению ядерного оружия!
Часовой не спеша подошел к водителю и сказал:
– Ваши документы! – Солдат говорил по-английски, коверкая слова.
– Черт! Я приглашен! Давай живее!
Он протянул паспорт журналиста и удостоверение комиссара ООН. Коренастый солдат, опасавшийся гнева начальства за задержку столь важных гостей, тем не менее решил удостоверится и раскрыл синюю книжку с белым орлом на обложке.
– Вы... Вы... Не похожи.
– Да это не мой. Ее. – Максим кивнул на негритянку.
Караульный изумился и подошел к пассажирской двери, сличая изображение кадыкастого американца с молоденькой негритянкой. Жанна кокетливо улыбнулась.
– Но... Но... Прошу прощения, но это мужской паспорт!
– А ты что?! Не слышал об операциях по смене пола?! У них в Голландии сейчас это модно. – Макс уверенно сочинял, усвоив из опыта советской армии, что самые невероятные росказни принимаются, при наглом, уверенном тоне. Главное – самому быть убежденным в том, что ты рассказываешь. Судя по всему, сирийская армия в этом не сильно отличалась от советской. – Там часто даже супруги меняются. Ищут новые ощущения. Давай, беги, звони командиру аэродрома. У нас срочная информация о готовящейся израильской ядерной атаке! Времени нет!
Часовой побежал к будке и Макс видел, как он лихорадочно тыкает пальцем в кнопки телефона. Не дождавшись ответа, он побежал обратно к «Лендроверу».
– Вы должны меня простить, – солдат заикался. – Кругом сионистские лазутчики...
– Знаю. Даже ближе чем... Ну, что командир? Или будем наслаждаться грибом над Дамаском? А извиняться будешь перед трибуналом! – Рявкнул Макс. В будущем суде над часовым он не сомневался.
– Они сейчас не могут, – простонал часовой. – Они в душе.
– В каком здании?
Солдат указал на одноэтажный коттедж.
– Ладно. С такими солдатами вы войну опять проиграете. Он и голый приказ отдаст.
Максим рванул джип, сбивая ворота, в полной уверенности, что стрелять им в спину не будут. Возле домика они спрыгнули, схватив автоматы. Пока Жанна бежала, шаркая здоровенными ботинками и придерживая одной рукой великоватые для нее штаны, Максим вышиб дверь, и они ворвались внутрь. Лысый человек, с полотенцем вокруг бедер, увидев девушку юркнул за стол.
– Что происходит? Чем обязан? – Он процедил он ледяным тоном.
Максима не смутила явная враждебность арабского офицера. Еще бы! Ввалились в тщательно охраняемый кабинет и еще в такой неподходящий момент!
– Внезапная проверка ЮНЕСКО. Нам стало известно, что в этом месте хранятся ядерные боезапасы!
Сириец успокоился и закурил.
– Вы желанные гости на нашей базе. Только у нас нет никакого ядерного оружия. Это гражданский аэродром. – Лысый вышел из-за стола, придерживая одной рукой полотенце. – Могу я видеть ваши бумаги?
Макс протянул удостоверение инспектора ООН. За окном с оглушительным ревом взлетел Су–57.
– А это что?
– Сельскохозяйственная авиация. Могу показать документы на этот самолет. – Он с недоумением рассматривал фотографию толстого рыжебородого мужчины.
– Сеялки и веялки с вертикальным взлетом? – Максим ухмыльнулся, передвинув рычажок предохранителя.
– Что-то я не пойму. – Сириец опасался лезть за пистолетом в стол.– Ваше имя?
– Я не помню. Там написано.
Максим поднял автомат. Хозяин растерялся, но пытался не подать виду.
– Я полковник Джамиль Маджуб, военно-воздушные силы народной республики Сирия. Кто вы?!
Максим улыбнулся.
– Бонд. Джеймс Бонд. Секретная служба Ее Величества. А это... – он кивнул на ухмыляющуюся негритянку.– Его любовница. Точнее, моя любовница Жанна Проссто.
Придерживая спадающие белые штаны, она попыталась сделать реверанс. Макс обошел стол, достал из шуфлядки пистолет и стал делать вид, что внимательно изучает разложенные на столе бумаги, на арабском языке.
– Что все это означает? – полковник вдруг охрип.
– Все очень просто. – Максим ободряюще улыбнулся офицеру. – Британские войска, в сговоре с сионисткой кликой, захватили Бейрут и продвигаются к Дамаску. Мы, – он кивнул на Жанну, ооновские брюки которой упали до неприличного уровня.– Боевая разведка. Наша цель – лишить этот аэродром возможности функционировать. Итак... – Он передвинул папку с бумагами. – Мне нужен список самолетов. Количество и типы. А также полная опись боеприпасов и средств ПВО в вашем распоряжении.
Он наставил автомат на полковника. Тот поднял руки и полотенце вокруг бедер свалилось на пол, открывая обрезанный предмет мужской гордости. Губы Джамиля Маджуба дрожали.
– Я ничего не скажу...
– Что ж, дело ваше, – равнодушным тоном заметил из-раильтянин.– Мы это и так узнаем, а в вашем личном деле будет запись, свидетельствующая об отказе сотрудничать с оккупационными войсками. Ваша пищевая норма будет сокращена до 750 грамм отрубей в сутки. – Максим помолчал, раздумывая, что бы придумать пострашнее. – И... Поднимите полотенце. Вы шокируете девушку. Она, между прочим, в свободное от убийства стариков и детей время служит в полиции нравов...
Якобы шокированная негритянка, без тени смущения, изучала полковника, видимо сравнивая возможности мужчин разных рас и народов. Макс вышел на середину комнаты и сказал:
– А теперь за дело. Мсье Джамиль. Сядьте на этот стул. Жанна! Возьми на столе скотч и хорошенько примотай его. Только штаны не потеряй. Настало время средневековых изуверств...
Когда растерянный и голый офицер напоминал египетскую мумию, в дверь постучали.
– Никого нет дома. Вы заняты, – прошипел Максим.
– Войдите! – голос Маджуба обрел командирскую твердость.
Макс ударил прикладом в лоб обнаженному командиру аэродрома и навел автомат на вошедшего молоденького офицера в летном комбинезоне.
– Дверь. Закрыть. – Чеканным голосом сказал Яцкевич и попятился вглубь комнаты.
– Я... Я не вовремя? Зайду попозже.
Летчик сделал робкий шаг назад, но израильтянин передернул затвор и грозно повторил:
– Дверь...
Когда дверь закрылась и молодой человек, под прицелом двух автоматов, с отвисшей челюстью
