Отлично! Не означало ли это зеленый свет к дальнейшему?
— Тогда что?
— Я видела, как весело было тебе и…
— Мэри. Ее зовут Мэри.
— Да, извини… Мэри. Я видела, какой она выглядит счастливой рядом с тобой, и тут меня обожгла зависть.
— Почему?
— Потому что мне никогда не приходилось вот так по-дружески вести себя с кем-нибудь из служанок.
— Эй, они преданны и уважают тебя!
— Это не одно и то же. От слуг в замке, конечно же, ожидают преданности. Иначе и быть не может.
— Мне кажется, настоящую преданность можно только завоевать, но никак не потребовать.
— Но что я делала не так?
— Да, в общем-то, ничего. Ты ведешь себя как и все особы королевской крови. Принцесса Ди, уж на что она…
Ожерелье долбануло в грудь. Изабель вздохнула.
— Ты смотришь на них как на инструменты, а не как на людей. Если бы ты запомнила их имена и кое- что об их любимых, об их жизни, ты могла бы подружиться с ними, они стали бы для тебя личностями.
— Ты провела здесь всего-то пару дней и ночей и успела добиться этого.
Изабель взяла королеву за руку.
— Мужчины и женщины в Камелоте преданы тебе, Гиневра. И уж поверь, ты сама могла быть куда хуже. Например, ты могла бы быть Гитлером…
Бабах!
— Но ты не такая. Насколько я слышала, все, кто работает здесь, очень тебя уважают. И если бы не это, тебя и Ланселота давным-давно изгнали бы.
Королева резко вскинула голову.
— Что-что?!
— Ох, умоляю, Гиневра, об этом в замке не говорят только куры и собаки. Да и то… за половину собак я бы не поручилась.
— Я не понимаю, о чем ты. Я… я всегда очень серьезно относилась к клятвам, данным Камелоту. А вот клятвы, данные Артуру, ты не очень-то соблюдаешь. Ты изменила мужу. И только доверие к нему заставило людей послушаться, когда он запретил всем, кто об этом знает, — а знают абсолютно все, можешь мне поверить, — говорить о том, что ты нарушила обеты.
Гиневра встала.
— Это неправда.
Изабель посмотрела на нее снизу вверх.
— Что именно? То, что ты изменила мужу, или то, что об этом всем известно?
Королева окатила ее гневным взглядом.
— Графиня, ты преступила дозволенные границы и оскорбила мое гостеприимство. Я прошу, чтобы ты и твоя свита приготовились покинуть Камелот.
Изабель рассматривала свои ногти и думала, что ей необходим маникюр. Интересно, умеет ли Мэри его делать? Или, может быть, у нее есть подруга, обладающая таким искусством?
— У тебя что, критические дни, Гвен? Или вот-вот начнутся? У тебя весь день настроение прыгает. Вверх-вниз, вверх-вниз! Ты просто не в силах сдержать эмоции.
— Убирайся!
— Если мне то же самое повторит король Артур, я подчинюсь.
Изабель наконец поднялась на ноги; она была по меньшей мере на шесть дюймов выше изящной королевы, в одну наносекунду превратившейся в огнедышащего дракона. Точно, критические дни.
— Пока он не решит, что я должна покинуть его королевство, я и с места не сдвинусь. Мэри просила меня стоять рядом с ней во время венчания, и я собираюсь быть там. Если же вы с Артуром оба потребуете моего отъезда, мне придется принести девочке извинения.
Гиневра снова рухнула на ступени и зарыдала.
— Да что со мной?
Сердце Изабель дрогнуло, она села рядом с королевой и обняла ее.
— Может, у тебя как раз то самое время месяца?
— Время месяца?..
— Я просто не знаю, как вы это называете. В мое время…
Бабах!
— То есть в моих краях, я хочу сказать, это называется месячные. Менструации. Ну, те дни, когда у тебя… кровотечение, снизу.
— Да, дни как раз те самые.
— Ну вот, видишь? Гормоны разбушевались.
— Кто такие гормоны? Это какие-то люди, которых я не знаю?
— Ну… не те, с кем ты захотела бы познакомиться.
Гиневра тихонько икнула, уткнувшись в грудь Изабель.
— Откуда ты столько всего знаешь? И как ты вообще можешь это знать?
— Поверь, Гвен, я знаю. Все мои друзья в курсе, что в такие дни мне лучше под руку не попадаться.
Королева хихикнула.
— Правда?
— Правда. Давай вернемся в мою комнату и попросим Мэри приготовить чай. Скорее всего, с петрушкой, шалфеем, розмарином и тимьяном.
Гиневра отодвинулась и посмотрела на нее.
— И что, поможет?
Изабель пожала плечами.
— Другим помогает. Должно и тебе помочь.
— А потом велим принести вина.
— Что ж, и это может пойти на пользу.
Изабель пришлось едва ли не тащить Гиневру к своей комнате. Когда они добрались, Мэри уже хлопотала, готовя ванну.
Девушка выпрямилась, в страхе переводя взгляд с королевы на графиню и обратно.
— Прошу прощения, мэм! Я просто… готовила ванну, и все. Я вернусь, когда позовете.
— Мы хотим чая, Мэри, — сказала Изабель.
— Мне очень жаль, Мэри, — заговорила Гиневра, — что я испортила веселый день. И не чая нам надо, а вина.
Изабель подумала, что вино — это как раз последнее, что нужно Гиневре, но переубедить женщину в критические дни… Она кивнула Мэри, произнеся одними губами: «Извини!»
— Вино красное или белое? — спросила Мэри.
— Оба, — решила Изабель. — И еще, пожалуйста, прихвати сыра и мяса и много-премного хлеба, чтобы хоть как-то смягчить последствия.
Мэри быстро присела. Изабель повторила реверанс, и девушка поспешила убежать, пока не началось очередное соревнование и хохот.
— Мне, похоже, не взобраться на эту кровать, Изабель! — пожаловалась королева.
— Почему бы не устроиться прямо на полу, Гвен? Мы можем поболтать, как подростки.
Гиневра, не споря, соскользнула на пол.
— Ну что такое со мной происходит, Изабель?
— Поверь, утром ты будешь чувствовать себя гораздо лучше.
