– По прессе… Милая барышня, «свободная демократическая пресса», как раньше пресса «партноменклатурная», пишет только то, что заказывают. А чего не заказывают – того не пишет.
– Как это гнусно…
– Такова «селява»…
– Ладно, рассказывай дальше.
– У нас как заведено: раз матрос не предатель, значит, герой. Тонул, понимаешь, в далеком море, можно сказать, во вражьем окружении, но чести краснофлотца не посрамил, не переметнулся!
– К кому?
– Вот это не важно! Важно, что – герой! Раз так – надо награждать! А награда матроса – заслуга воспитавшего его отца-командира. Все продумано! Иными словами, представили меня к медали Ушакова.
– А такая есть?
– Сейчас не скажу, не знаю. А раньше – была. Редкая, между прочим, награда: по идее она была идентичная пехотной «За отвагу», но и в войну получили ее немногие… Короче: командир части катает представление, матросики встречают в кубрике героя. Должен я был за спасение утопающего из лап злого дядьки братве выставить? Да как положено! Закончилось мое освобождение из узилища грандиозной пьянкой, в которой приняли участие четыре кубрика. Плюс мы с матросом Бойко и старшим матросом Михайловым покинули расположение части в направлении общежития торгово-кулинарного училища… Э- эх!.. Взысканий мне объявлять не стали, но и заслуженная награда героя не нашла. Баш на баш. Вот такая история…
– Какая история, Дор! Что ты бедной девушке голову морочишь? Это и есть твое пребывание в морском спецназе?
– Нет. Это я байку травил.
– Врал?
– Милая барышня… Байка – это, как говаривал Бургомистр…
– Какой Бургомистр?
– Из фильма. «Тот самый Мюнхгаузен…» Помнишь?..
– Смутно.
– Байка – это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле. А с боевыми пловцами… С ними все было прозаичнее и строже.
– Рассказывай.
Глава 43
– Всю эту эпопею со следователем наблюдали люди заинтересованные. Они же провели и свое расследование. Родители – работающие, ответственные. Порочащих связей я не имел: умный, русский, член ВЛКСМ, замечен в шалопайстве, но с возрастом это проходит…
– Не у всех и не всегда.
– И это так. Но правила есть правила. Ко мне подошел лейтенант, разговорились – о плавании. Он, как оказалось, мастер спорта по подводному.
Предложил попробовать, дескать: может, выступишь на соревнованиях за часть… А мне даже интересно стало понырять… Начал работать с аквалангом. Удачно. Тем временем вся наша группа была отправлена обратно под Москву, кроме меня и Саши Бойко: по иронии судьбы, он тоже оказался под пристальным вниманием ГРУ и тоже, как потом выяснилось, подошел. Сашка был постарше меня – «вундер», но одного призыва; он английский знал, да и каратэ в студенчестве баловался…
– А откуда он?
– Крымский. Сама понимаешь, остаться под Севастополем ему хотелось куда больше, чем мне, он и старался. Потом… Потом нас просто спросили – хотим ли мы быть зачисленными в группу пловцов…
– А приказать не могли?
– Могли, а что толку? Человеческая психика так уж устроена, что каждому хочется туда, куда не всех пускают. И пусть там, за плотной завесой тайны и секретов, вовсе не мед ложками, а совсем наоборот, человека возвышает принадлежность к некоей корпорации, особенно если корпорация эта не идеологическая в своей основе, а боевая… И служит государственным интересам, а значит – всем людям страны. И как бы там ни было наверху, во власти, а внутри группы действует один старый закон: «Если радость на всех одна, на всех и беда одна…» И потом… Практически нам предоставлялась почетная возможность при неудаче любой операции безымянно погибнуть, раствориться где-то в просторах мирового океана, а у девятнадцатилетних пацанов лучше на это спросить согласие.
В собственную гибель в этом возрасте, как правило, никто не верит, но вполне допускает ее возможность. При всех этих условиях группа становится единым боевым целым. Да и обучение, как выяснилось, велось в расчете на будущую долголетнюю службу: срочники, как правило, получали летех, если с «верхним», или мичманов, если со школой, и продолжали нырять. Да и наше с Сашкой «любительское» обучение нырянию с аквалангом преследовало, кроме чисто технической, вполне конкретную цель: прояснить, что мы за люди и как сочетаемся с уже набранными и работающими в группе бойцами.
– Короче, когда вас спросили, вы оба дали согласие.
– Естественно.
– Как здорово! Это вы были вроде «Альфы»?
– Не совсем. «Альфа» была могучая спецгруппа, многоцелевая. Вернее – была и есть. Создавалась она первоначально как чисто антитеррористическое подразделение, впоследствии «интересы» группы расширились. Кроме универсально подготовленных бойцов, в «Альфе» были сформированы и группы «узких специализаций» – аналитики, психологи, специалисты по ведению переговоров, были и боевые пловцы. Кстати, по основной специальности – антитеррор – группа «Альфа» до сих пор не имеет себе равных в мире по чистоте и блеску проведения операций по освобождению заложников: только положительный результат и никаких потерь ни среди личного состава, ни среди захваченных людей. Но мы были – флотский спецназ, с другими задачами.
– И что, с «Альфой» вы никак не контактировали?
– Почему же… И с «Альфой», и с «Вымпелом» – проводили совместные учения по принципу: мы – «супостаты», условный противник, они – «хорошие парни». И – наоборот.
– И кто побеждал?
– Когда подключались наши «старички», fifty – fifty.
– А я думала, круче «Альфы» нет!
– В определенных операциях – так оно и было. Но на флотах группы боевых пловцов были сформированы на три года раньше «Альфы», еще в семьдесят первом, приказом главкома ВМФ Горшкова. Вообще это грустная история и сильно завязанная на политику. В свое время еще Георгий Константинович Жуков начал создавать армейский спецназ под крышей Главного разведывательного управления Генштаба.
Жуков, без сомнения, был великим полководцем, да и опыт войны говорил ему о том, что боевые действия наиболее успешны, когда их ведут профессионалы. По сути дела, части СС и особые подразделения вермахта были профессионалами; наши воины превращались в профессионалов по ходу боевых действий, «большой кровью».
Но когда это произошло, Советская Армия стала непобедимой. Создание специальных подразделений диктовали и опыт, и здравый смысл. Но этого-то и испугался Хрущев. В свое время именно Жуков осуществил арест и изоляцию Лаврентия Берии на одной из баз ВВС под Москвой, о которой всеведущий и всемогущий руководитель МГБ понятия не имел! Именно тогда армия и ее разведка заявили о своем подлинном послевоенном могуществе. По сути, именно Жуков привел к власти и Хрущева, и партноменклатуру. Но… Таков уж закон власти: правители освобождаются от людей, преподнесших им корону; трон единичен и не терпит обязательств ни перед кем. В будущем Брежнев так же, «мытьем или катаньем», освободился от «соратников», которые участвовали в заговоре против Хрущева…
А тогда… Прославленного маршала обвинили в подготовке государственного переворота, создание спецназа поставили ему в вину; после отставки Жукова армейский спецназ попал в опалу у высшего партийного руководства. Только когда Брежнев почувствовал себя у власти достаточно уверенно, эти
