подразделения стали мало-помалу возрождаться.
Ну а что касается нашего, то… Мы были не «чистые» подводники, скорее – «амфибии». Основная цель – скрытно проникать на наземные или водные объекты противника и выводить их из строя, прежде всего командные пункты, системы управления войсками… Естественно, могли выполнять и сопутствующие задачи…
– Например?
– Например, скрытно доставлять оружие и боеприпасы, захватывать силами двух-трех групп плацдармы для успешной высадки морской пехоты… Но такое наше использование было… как бы это сказать… все равно что гвозди забивать если и не компьютером, то магнитолой «Панасоник». Японской такой сборки.
– Слушай… А в боевых действиях ты участвовал?
– Не вполне в боевых и не вполне в действиях… Да.
– В Афгане?
– Да я там не был никогда! Там и моря-то нет! А пловец-диверсант в арыке – это болотная кикимора, а не боец!
– А где?
– Моряку моря мало не бывает. В основном у берегов Африки. Дружественный нам Южный Йемен, Ливия, Мозамбик. Порой мы работали просто как «извозчики», порой – как обычный армейский спецназ. А вообще «отрабатывались» прежде всего на возможный черноморский и средиземноморский театр военных действий.
– А на хрена вас тогда в Африку гоняли?
– Необстрелянный боец – еще никакой боец. И пока он не побывал в реальной боевой работе, никто не сможет сказать, как он себя поведет, если над ним пули засвистят. В том числе – он сам. Помнишь, в «Бриллиантовой руке»? «Человек способен на многое…»
«…но не каждый знает, на что он способен».
– Вот именно. Спецподготовка – это «игра в войну», как в детстве, а не сама война. Здесь ты уверен, что после «пиф-паф» ты останешься жив в девяноста девяти процентах случаев.
– А один процент?
– А один процент – это как и при переходе через улицу: несчастный случай.
Снаряжение подведет, неловкое падение – мало ли…
– Это понятно. Но ведь если человек смелый…
– Отвага – это ценно, но далеко не все. «Безумство храбрых» хорошо только в песнях про птичек. Отвага должна быть умной: «Победи и останься живым!»
– А победа любой ценой?
– Пиррова? Кому нужны победы, которые тяжелее всяких поражений?.. Цена за победу должна быть ей адекватна. У нас же не появляется желания покупать шнурки за «лимон»?
– А «новые русские»? Помнишь анекдот? Встречаются двое. На одном – яркий галстук. Говорит гордо: «За девять штук „зелени“ взял». Другой, снисходительно:
«Ну ты, блин, лоханулся!.. На соседней улице такие – по двенадцать!»
– Во всякой избушке – свои погремушки… У «новых» одежда, стрижка, автомобиль, любовница – такой же атрибут статуса, как у военных – погоны. И если авторитетному человеку положено кататься на «саабе», он никак не может позволить себе «ниссан». И – наоборот.
– Слушай, а ведь тебе нравилось…
– Что?
– Быть военным.
– Если честно – да. Вернее, не это мне нравилось, а…
– …песня?
– Ее содержание. «Здесь, у самой кромки бортов, друга прикроет друг…» – напел я тихо.
– Интересно, а что стало сейчас с этой частью?.. И с людьми? Ведь она же, по сути, на Украине осталась.
– Наверное, то же, что и везде… А ребята, видно, разбрелись. Сашка Бойко тогда остался на сверхсрок, получил лейтенанта… Одно время мы переписывались, потом – заглохло…
Дверь открылась, появился улыбающийся проводник с дымящейся кастрюлей картошки, присыпанной зеленью, слегка поджаренными шкварками и источающей просто непередаваемый аромат, возвестил в стиле Московского Художественного театра:
– Кушать подано…
Мы разлили коньяк, пригласили проводника.
– За что пьем? – осведомился он. Лена быстро глянула на меня, улыбнулась, произнесла характерным голосом генерала Иволгина:
– Ну… За братство!
Глава 44
Герман курил пятую сигарету. От табачного дыма уже першило в горле, а он спокойно и деловито поджигал следующую от предыдущей.
Он дважды прошел весь состав. Человека или людей Гончего не было. Он знал, что не ошибается, – людей схожей с ним профессии он различал «на раз». Ну что ж… Разбираться лете. Герман любил разбираться один, без «соратников»: они, как правило, только мешали. А сейчас он может действовать сам, по обстановке.
Когда он действовал сам, ни разу не ошибался. Ни в чем. Каждая его победа была чьей-то смертью.
Девчонку надо будет устранить. Скорее всего – ночью. А мужика… Скрутить и выключить его он сумеет без проблем, даже если тот и имеет какую-то подготовку, – слишком велика разница в классе. Таких профессионалов, как он сам, в деле, именуемом смертью, Герман не знал.
Итак, убрать девчонку, выключить ее кавалера, что дальше? Просто, как яйцо: влить ему в глотку грамм семьсот горячительного, коньячку или водчонки, и сопроводить, как закадычного друга, на выход. Не доезжая до Москвы. В каком-нибудь Новохоперске. А там – по обстоятельствам.
Герман закурил очередную сигарету. Он ждал.
Наконец появился проводник. Герман шагнул к нему:
– Слушай, командир… Дело такое. У тебя местечка для мастера не найдется?
Тот скоро оглядел фигуру мужчины. Высокий, широкоплечий, поджарый, длинная кожаная куртка – вроде стандарт, да не очень, не «Турция» или «Пакистан», итальянская модель, очень дорогая выделанная кожа, под курткой – костюм, волосы острижены коротко, но не по-бандитски, взгляд… Взгляд ясный и холодный…
Такой, что аж мурашки по спине… Да и слово «командир» – не из его лексикона… Мужчина знает себе цену. Ну а раз знает – пусть платит. Видно, сегодня «маза» пошла.
– Отчего ж не найти, если для уважаемого человека… Тот словно угадал мысли проводника, добавил:
– Мне бы все купе, чтобы не беспокоили. Намотался.
– До Москвы?
– Не ближе.
Проводник поднял глаза, вздохнул:
– Контролеры нынче на линии лютуют… Да и бригадир ко мне любит захаживать… Даже не знаю…
Мужчина молча вытащил три новенькие сотенные. Улыбчивый Франклин смотрел с каждой бумажки добро и поощрительно.
– Ну, если… – Проводник малость даже опешил. Быстро взял деньги, спрятал, хотел было провести пассажира в седьмое купе, но тот уже пошел сам, остановился рядом с тем, где поселились «любовники- командировочные», отодвинул дверь в сторону:
– Здесь, я вижу, свободно.
– Да сейчас сезон такой – почти везде свободно. Два купе только и занято, – зарассуждал проводник, да вовремя осекся. Этот еще решит, что погорячился, дал много… Или – передумает: в купейном он возьмет все купе за сотню…
