Лучший друг девушки

матери мужской половиной населения.

Чего совершенно нет у Джека Росса, мелькнуло у нее в голове. Никаких предрассудков: ни стандартных, ни каких бы то ни было иных она у него не увидела, зато как много непознанного успел он ей открыть… На какое-то мгновение она чуть не сомлела от жгучего и страстного желания увидеть его.

Это единственное, что не претерпело никаких изменений со времени твоей жизни, мысленно сказала она своей матери. Женщина, влюбленная в мужчину, в постоянство которого и сама не верит. Никакая женская эмансипация не способна совладать с ситуацией, где главными действующими лицами выступают мужчина и женщина. Такое под силу только ущербности, ибо станет ли человек желать того, чего от природы лишен?

А я слишком долго была лишена этого. Я имею в виду чувства реальности бытия. Реального ощущения бытия. И потому полностью замкнулась на себя. Теперь я это очень хорошо понимаю. Джек Росс заново вернул меня к реальной жизни. Да еще как вернул! От этой мысли ее охватила сладостная дрожь. То, что уже казалось мертвым и недвижимым, теперь обрело жизнь и пустило глубокие корни: я как бы заново родилась на свет, и внутри меня тоже зародилась новая жизнь. Словно в подтверждение своей мысли, Роз положила ладонь на пока еще плоский, как доска, живот. Не будь у нее задержки и не измени свой цвет бумажка во время домашнего теста на беременность, она бы ни за что не поверила, что это так и есть. Ее не подташнивало по утрам — бедную Полли выворачивало наизнанку с первого же дня беременности, — не было никаких других признаков, если исключить некоторую боль в груди. И все это следствие всего лишь одной — хотя совсем не одной! — близости с мужчиной, который даже и теперь оставался для нее полным незнакомцем. Но которого так бы хотелось узнать поближе! Очень, очень близко! И чтобы он тоже узнал поближе меня. Ах, как бы хотелось!

Глядя на море цветов вокруг могилы матери — Ливи позаботилась, чтобы и это было сделано на высоком профессиональном уровне, — Роз вслух сказала:

— Ведь именно это и было твоей бедой, не так ли? У тебя не было никого. Только видимость всего. И громкое имя. А на поверку это оказывается явно недостаточным.

Я ужасно дорожу своей независимостью. И не желаю связывать свою жизнь с кем попало, но мне бы очень хотелось, чтобы то, чему было положено начало, пришло к своему естественному завершению, каким бы оно ни оказалось. Я вовсе не строю никаких иллюзий на будущее, но даже больше чем уверена, что Джек Росс и я еще не завершили того, что начали. Мы только едва успели отбежать от стартовой полосы, и мне бы очень хотелось пробежать всю дистанцию до конца. Чтобы у меня был полнокровный, эмоционально и физически, любовный роман с началом, серединой и, если так уж суждено, концом. Может быть, если бы у тебя завязались один-два любовных романа с мужчинами, желавшими бы тебя как женщину, а не как иконический символ совершенства и королеву элегантности, именно тебя, Ливи Банкрофт, может быть, ты была бы более счастливой. Но ты была против этого. Плотские наслаждения тебе были не нужны, или я ошибаюсь? Ты всегда держала свои мысли и чувства при себе, никогда не давала им выхода. Тебе это было несвойственно. Но это свойственно мне. Я очень похожа на тебя внешне, но характер у меня не твой. Викки — помнишь Викки, мою гувернантку? Она не была занесена в твои списки приглашенных, но она позвонила мне, и у нас состоялся с ней очень долгий разговор, и когда завтра я уеду отсюда, то заеду к ней и поживу у нее какое-то время — так вот, она всегда говорила мне, что существует два типа женщин: те, которые делают то, что им приказывают, и те, которые делают то, что хотят. Ты относилась к первому типу, а я — ко второму. Ты всегда была верной женой, и честь твоя была незапятнанной. Я бы никогда не позволяла использовать себя в качестве статистки в постановке своего мужа: с приклеенной улыбкой стоять рядом с ним. Если же мне и приходилось оказывать кому-либо такую услугу, то и он был обязан отплатить мне тем же. И все же в последнем акте спектакля, поставленного по сценарию твоего мужа, ты разрушила его постановку. Сделала так, что Билли растерялся и не знал, какие подавать реплики, а суфлера под рукой в этот момент не оказалось.

Роз подняла голову и подставила лицо предвечернему солнцу, все еще теплому, хотя на дворе стоял сентябрь.

Я не собираюсь сознательно стремиться к тому, чтобы быть хорошей матерью, решила она про себя, но я сделаю все возможное, чтобы не повторить те ошибки, которые совершили мы обе. Если бы ты умела более открыто выражать свои чувства, нашла бы общий язык с нами, объяснила бы, чего ты хочешь, почаще бы обнимала и целовала нас, показывая, что мы тебе небезразличны, вместо того, чтобы всегда покорно смотреть только в одном направлении, все могло быть иначе. С другой стороны, если бы я не была так обижена на тебя за то, что ты смогла заменить отца другим мужчиной, или если бы этим мужчиной оказался кто-то другой, а не Билли Банкрофт… Роз вздохнула. До чего же все мы крепки задним умом! Какой же близорукой я тогда была, упрямой, глупой и предубежденной девчонкой. И занудой к тому же. Ты, вероятно, спала и видела, как бы поскорее избавиться от меня.

Ну что ж, на этот раз я не собираюсь строить никаких планов, вот так, не хочу, и баста! Раньше я ничего не предпринимала без того, чтобы тщательнейшим образом все не изучить и не проверить. А теперь буду принимать будущее день за днем таким, каким оно само будет являться ко мне. Я не знаю, что может случиться с Джеком, не знаю, увижу ли его вообще. Естественно, мне бы этого очень хотелось. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы именно это и произошло. Мне показалось, что и я ему не безразлична. Хотелось бы верить, что и я стала его неотделимой частью, как он стал неотделимой частью меня. Но только время покажет, верны ли мои предположения, или я ошибаюсь. А времени у меня достаточно, даже более чем достаточно, у меня такое чувство, что не всю свою жизнь я была предоставлена самой себе, как в данный момент, и стоит мне только захотеть, и все снова вернется на круги своя. Со мной всегда были рядом и тетя Тони, самая лучшая тетка на свете, и тетя Делия, добрейшая душа, и Джонни, и Полли, и мои только что увидевшие свет племянник и племянница. Ведь сказано же: одно потеряешь, обретешь многое… Вот это и составляет суть моей жизненной арифметики.

А что до остального, то сомневаюсь, что когда-либо еще увижу Билли, если, конечно, обстоятельства не вынудят меня сделать это, хотя, честно признаюсь, даже думать не хочется.

Диана сама будет избегать встречи со мной.

Насчет Дэвида ничего сказать не могу. О нем вообще никто толком ничего сказать не может. По правде говоря, Рэндольфы и Банкрофты так никогда и не стали единой счастливой семьей. Я была слишком удалена от тебя, а дети от второго брака были намного младше нас. Сложилась ситуация, в чем-то сходная с ситуацией в семьях Монтекки и Капулетти, правда, без Ромео и Джульетты…

Роз поднялась, еще раз окинула взором усыпанную цветами могилу. Она приедет сюда, когда будут водружать могильную плиту, и проследит, чтобы все было сделано хорошо. Ежели случится так, что она приедет сюда навсегда и родит здесь ребенка, у нее будет возможность приходить к матери, когда она пожелает.

Роз рассмеялась бы в лицо тому, кто сказал бы, что она заделалась спиритом, но в этом месте ее переполняло ощущение близкого присутствия матери, и это ощущение было сродни полнокровному чувству умиротворенности. Она не строила никаких иллюзий, надеясь, что все обойдется. Хорошо зная Билли, она понимала, что платить по счету придется, да еще с лихвой. Но какими бы тяжелыми ни были последствия, она все сделала правильно. Душа ее матери перестала терзаться и успокоилась. Ибо возвратилась к себе домой. Но главное, что и в ее собственной душе теперь тоже воцарился мир и покой…

Она повернулась, намереваясь пойти назад к дому, но он был полностью скрыт от нее сиянием заходящего солнца, и ей пришлось приставить к глазам ладонь. Когда глаза немного привыкли к солнечному блеску, она разглядела вдали фигуру, идущую в ее сторону по усыпанной гравием дорожке. Прищурившись, так как раскаленное солнце слепило глаза, она увидела, что человек был высокого роста, очень темный. Сердце, подпрыгнув в груди, затрепыхалось от внезапно охватившего ее возбуждения. Я, видимо, и вправду сдалалась спиритом, мелькнула у нее дикая мысль, теперь понятно, почему мне никак не удается успокоить свои нервы… Но чем быстрее делались ее шаги, тем ярче разгоралась улыбка и вскоре стала такой же сияющей, как предзакатное солнце. Идущий к ней мужчина заметил это и тоже заторопился. И тогда она побежала ему навстречу.

,

Примечания