– Постараюсь.
Тиг нахмурился.
– Не надо стараться. Просто дождись. Обещай мне.
– Почему ты думаешь, что мои обещания чего-то стоят?
Он и глазом не моргнул.
– Обещай.
– Ну ладно, ладно, обещаю.
Тиг удовлетворенно кивнул и уехал. А Эрин осталась стоять у ворот. У нее перехватило дыхание.
Только сейчас она начала понимать, какой бесценный дар он вручил ей на прощание.
Свое доверие.
9
– Клянусь, я понятия не имею, кто это сделал.
Москит еще раз затянулся сигаретой и, смяв толстыми пальцами окурок, швырнул его в воду.
– У кого-то сдают нервы, – резко сказал Тиг. – Ты уверял, будто объяснил людям Арно, что с ней не будет проблем, что я все держу под контролем. Если кто-то из наших дал ему повод для подозрений накануне операции, все летит к черту.
Москит оттолкнулся от стены и зашагал взад-вперед по причалу лодочной станции. Он покачал головой.
– Нет, нет. Я виделся сегодня с Джонни. Арно ему полностью доверяет. Говорю тебе, все в ажуре.
Тиг выругался сквозь зубы. Тогда кто же, черт бы его побрал, не дает житья Эрин? Неужели действительно совпадение? Просто кому-то из людей Белизэр не понравилось ее вторжение и он не придумал ничего умнее, чем попытаться запугать Эрин? А как быть с той первой запиской?
Ну, если дело в этом, Белизэр сама разберется. Но он должен быть уверен.
А это значит, что придется поговорить с Белизэр.
Тиг был раздражен и взвинчен, а ему сейчас требовалось полное самообладание. Он повернулся к Москиту.
– Назначь сделку на воскресенье, как мы и планировали. Я не хочу спугнуть Арно. Сегодня вечером у меня встреча с гаитянским связным. Позаботься о том, чтобы лодки были здесь вовремя. Я буду поддерживать с тобой связь.
Не дожидаясь ответа, он повернулся, собираясь уйти, но вдруг остановился и обернулся.
– Я веду эту игру почти год, Москит. Столько сил на нее положил. Мы почти у цели. Осталось вот столечко. – Он показал кончик ногтя. – Но как бы дело ни обернулось, я не хочу, чтобы кто-нибудь приставал к доктору Макклюр. Если хоть что-нибудь услышишь, немедленно сообщи мне. Понял?
– Понял, Тиг. Сделаю.
Комо быстро зашагал по тропинке к святилищу. Он искренне надеялся, что Белизэр сейчас свободна. Тиг никогда не отличался терпением, и, хотя он любил старуху, она даже в лучшие времена частенько доводила его до белого каления.
Он упорно избегал мыслей об Эрин. Хорошо, что он отвез ее туда. В Бомарше она будет в безопасности. Если останется там.
Тиг нахмурился под наплывом воспоминаний, которые много лет безжалостно гнал от себя. При виде Бомарше он ожидал почувствовать смятение, гнев, ненависть – что угодно, но только не пустоту. А сейчас он чувствовал себя опустошенным, и это причиняло почти физическую боль.
Самое худшее заключалось в том, что он всегда был опустошен. Но понял это лишь тогда, когда вновь оказался там, под сенью дома, в котором родился. В Бомарше осталась часть его души, и от этого нельзя было убежать, как он ни старался. Как же Тиг не знал этого раньше?
Он наблюдал, как Эрин непринужденно разговаривает с Маршаллом. Она так естественно вписывалась в окружающую обстановку. Там она была на своем месте. Тиг легко мог представить ее разгуливающей по просторным светлым комнатам, или сбегающей по широкой витой лестнице, или сидящей за большим столом в парадной столовой.
Краешки губ тронула улыбка. Он представил ее с очками на носу, среди тетрадей и образцов растений, разбросанных по антикварному столу вишневого дерева, с которого всегда сдували пылинки. Наверное, она заставила бы бедняжку Мэззи выращивать на огороде разные растения с труднопроизносимыми названиями и наклеивать ярлыки на засушенные для гербария образцы.
Тиг резко остановился, пораженный внезапной мыслью. Впервые у него возникли приятные ассоциации с местом, которое прежде всегда вызывало только боль, гнев и ощущение неприкаянности. Он прижал кулак к груди. Рядом с Эрин чувство опустошенности исчезало.
Вот почему она так пленила его. Она заполняла его душу.
– Тиг?
Властный голос Белизэр вернул его к действительности.
– Я здесь, бабушка, – машинально ответил он.
Только что сделанное открытие настолько вывело его из душевного равновесия, что сейчас он не был готов к встрече с ней. Но у него не оставалось выбора.
