– Но Белизэр была ее…
– Матерью, – кивнул Тиг. – Да, но, как я уже говорил, у Белизэр своя шкала ценностей. Моя мать прекрасно это понимала. Ей была уготована участь жрицы. Это было решено и не подлежало обсуждению. Поэтому у нее оставался только один выход: сбежать и укрыться в единственной крепости, которая могла ее защитить. В крепости, возведенной на деньги Салливэнов. Но это оказалось иллюзией.
Когда я родился, мать стала угрожать отцу, что не подпустит его ко мне, если он на ней не женится. Все знали, что у него есть внебрачный сын на болотах. Сын от ведьмы, которая его околдовала.
– Боже мой, Тиг, неужели в Брюно могли поверить в такие вещи?
– Ты удивишься, но в этих краях старые поверья очень живучи. На них выросло не одно поколение. Люди делают вид, что не верят, вслух осуждают вуду и тех, кто исповедует эту религию, но стоит появиться малейшей угрозе здоровью или благополучию, и услуги Белизэр вмиг становятся очень популярны. В округе мало найдется таких, кто ни разу к ней не обращался по тому или иному поводу. В этом и кроется ее могущество.
Тиг помолчал, и Эрин терпеливо ждала продолжения исповеди, не решаясь ни о чем спрашивать его.
– Отец женился на матери только потому, что она грозилась воспитать его единственного сына на болотах, под присмотром Белизэр. Но даже после женитьбы люди не перестали шептаться по углам. И репутация Салливэнов, и их банковский счет оказались не в состоянии положить конец сплетням. Если люди судачили о жене Салливэна, на что могли рассчитывать простые смертные, если бы их связь с Белизэр – пусть даже самая безобидная – выплыла наружу? Они стали бы изгоями.
Тиг отпустил руку Эрин и медленно побрел среди руин. Эрин двинулась за ним.
– Не представляю, как тебе жилось в детстве, Тиг, – с сочувствием сказала она.
– Нелегко, – сдержанно отозвался он. – Я был пресловутым дьявольским семенем. А когда я понял, что как ни старайся, ничего не изменишь, то решил оправдать свою репутацию. Об одном только жалею – мое поведение сделало жизнь матери еще более невыносимой.
Тиг прислонился к свае и скрестил руки на груди.
– Я умолял ее бросить отца и вернуться сюда, но она и слышать не хотела о дельте. Когда она вышла замуж, это место пришло в полное запустение. Люди Белизэр считали его священным. Дом принадлежал Марии, и никто не смел его занять.
– Как он сгорел?
Тиг опустил глаза в землю.
– Прости, – поспешно сказала Эрин. – Ты можешь не…
– Когда мне было одиннадцать лет, мать узнала, что у отца в городе есть любовница. Он завел ее почти сразу после свадьбы.
– Мать Маршалла?
– Да. Маршалл был на три года младше меня.
– Божей мой, Тиг! И что она сделала?
– Ничего.
Эрин окаменела.
– Что? Ты хочешь сказать, она ничего не предприняла?
Тиг невесело улыбнулся.
– Мать не была сильной женщиной, Эрин. Она добилась, чтобы отец женился на ней. Но у нее и в мыслях не было заставить его выбирать между ней и любовницей, которую он завел, желая доказать, что может иметь «нормальную связь».
– Он ей так сказал?
– В самых откровенных выражениях и в присутствии близких друзей.
– Она, наверное, почувствовала себя униженной.
– Возможно.
Эрин чуть не захлебнулась от негодования.
– Возможно? Тиг…
– Я не хочу показаться черствым, дорогая. Но, вместо того чтобы прийти в ярость, она испугалась. Она рассердилась, но больше на себя. Мария прекрасно знала, что не стоило поднимать этот вопрос на людях.
Эрин с трудом удержалась от нескольких весьма нелестных эпитетов. Глядя на нее, Тиг горько рассмеялся.
– В чем дело? – озадаченно спросила она.
– Вы с Марией совершенно непохожи, мой ангел. Ты готова насмерть драться за то, во что веришь. Не представляешь, как я уважаю эту твою черту. Мать я любил и понимал, по крайней мере, пытался. Но она была слишком занята собственным спасением, чтобы беспокоиться о чем-то еще.
– Но спастись ей не удалось? – тихо спросила Эрин.
– Нет, дорогая. – Тиг твердо встретил ее взгляд и оттолкнулся от сваи. – Не удалось. – Он протянул ей руку.
Сдерживая подступившие к глазам слезы, Эрин перешагнула валявшийся под ногами булыжник и взяла
