– Изучали психологию, доктор?
– Нет, я изучала жизнь, – отпарировала она. – И неплохо в ней разбираюсь. Мне приходилось бегать нагишом с туземными ребятишками, продираться через джунгли, кочевать по пустыням и другим не слишком цивилизованным местам. Мое детство вряд ли можно назвать нормальным. Наверное, поэтому я такая, какая есть. – Эрин отвела глаза, испытывая внезапный приступ неловкости и непривычной застенчивости. – Я, наверное, не гожусь в проповедники?
Тиг снова повернул к себе ее лицо, пристально вглядываясь в ее глаза. Эрин не отвела взгляда. Ей хотелось снять напряжение, разрушить стену отчуждения.
– Может быть, ты мне и нравишься такой, какая есть, Эрин Макклюр. Может быть, я действительно прячусь в раковину. Только знаю, что когда я с тобой, то этого не хочу. Совсем не хочу.
Он повернул ее лицом к развалинам дома.
– Поэтому я и привел тебя сюда. Чтобы выложить все как на духу и объяснить, что к чему.
– Это было необязательно. Возвращаться сюда… – Она покачала головой.
– Ты сказала, что хочешь понять меня. Ты была права – все мы вышли из нашего прошлого. Я такой, каким оно меня сделало. – Тиг снова притянул ее к себе и жестко поцеловал.
Вздрогнув, Эрин на секунду оцепенела, а затем, обмякнув, полностью отдалась во власть поцелуя. Тиг почувствовал ее порыв и смягчил поцелуй. Его губы и язык ласкали так медленно и нежно, что Эрин почувствовала слабость в коленках.
Он поднял голову и взглянул на нее.
– Меня никогда не волновало, что обо мне думают другие, дорогая. Но ты…
– Ш-ш-ш, мой каджун, – прошептала она, проводя пальцем по его нижней губе. – Поцелуй меня еще. Мне некуда спешить.
11
Тиг замер в нерешительности. Сердце неистово билось. Ощущение одиночества и ненужности, терзавшее его долгие годы, начало рассыпаться – как крепость, построенная из песка в часы прилива. Последние крупицы самообладания, инстинкт самозащиты, злость, боль – все это растаяло без следа, лишь только он заглянул в глаза Эрин.
– Да, дорогой, все в порядке, – прошептала она.
От ее поцелуя у него перехватило дыхание.
Эрин прильнула к губам, обвив его руками и не отпуская.
Его дом, его пристань.
Тиг зажмурился, стараясь проникнуться теми ощущениями, что сейчас переполняли его. Ему хотелось навсегда запечатлеть их в памяти. Эрин завладела его ртом, и глухая боль в груди начала отступать.
Тиг прижался к ее бедрам, тело сладко напряглось, и он протяжно застонал.
– Эрин, ангел мой, – прошептал он, не отнимая рта от ее губ.
Она отозвалась сладострастным стоном, который лишил его остатков выдержки.
– Ты мне тоже нужен, Тиг. – Она стала покрывать поцелуями его подбородок.
– О Боже, Эрин! – Он притянул ее к себе. – Обними меня ногами.
Она послушно покорилась ему. Тиг соскользнул на землю у ствола дерева, так что Эрин оказалась сидящей у него на коленях.
Он обхватил одной рукой ее голову и поцеловал в губы. Потом еще и еще.
– Я хочу тебя, – сказала Эрин.
– Ты меня убьешь, – застонал он.
Эрин подняла голову и улыбнулась. Лицо ее светилось от счастья, а глаза горели желанием. Тиг почувствовал, что сердце у него оттаивает, ледяной камень в груди рассыпался от жара ее страсти на тысячи кусочков.
– Тогда это будет сладкая смерть, мой каджун, – пробормотала она.
Она начала стаскивать с него рубашку. Тиг хотел помочь, но Эрин запротестовала:
– Дай мне. А потом ты окажешь мне такую же услугу. Правда, там у меня ничего особенного, – добавила она со смущенным смешком.
Тиг опустил голову и поцеловал ее там, где бьется сердце. Потом снова посмотрел на нее.
– Мне нужно то, что под этим.
Глаза Эрин заблестели от внезапно навернувшихся слез.
– Дорогой, – прошептала она, – оно уже давно твое.
– Эрин, я… – Голос Тига прервался, сердце бешено колотилось от ее неожиданного признания. Ему хотелось смеяться и кричать. Рядом с ней он чувствовал себя таким… Таким хорошим. Достойным.
Он поцеловал ее со смехом и стоном одновременно. Эрин сунула руки ему под рубашку и провела по широкой мускулистой спине.
– Если есть закон, запрещающий чувствовать себя такой счастливой, я не хочу о нем знать, – заявила она.
