— По. Я уже обещала тебе и готова пообещать еще раз и поклясться. Я буду делать, что ты скажешь.
Он заглянул ей в глаза и кивнул. Потом высыпал последние несколько ягод ей в ладонь и наклонился к своим сапогам.
— Мои пальцы вытерпели такие страдания, я не уверен, что стоит выпускать их на свободу. Вдруг они восстанут против меня, сбегут в горы и откажутся возвращаться?
Она съела еще одну ягоду.
— Полагаю, я более чем достойный соперник для твоих пальцев.
На следующий день По больше не шутил ни о пальцах, ни о чем другом. Он почти не говорил, и чем дальше они продвигались вниз по тропе, которая вела прямо к королю Леку, тем сильнее им овладевала тревога. Его настроение оказалось заразительным, Катса тоже взволновалась.
— Когда придет время, ты сделаешь, что я скажу? — однажды спросил он, прервав молчание.
Она открыла было рот, чтобы озвучить раздражение, поднимавшееся в ней от вопроса, на который она уже давно ответила и не хочет отвечать снова. Но, посмотрев на то, как По, такой напряженный, охваченный тревогой, с трудом продирается по тропе рядом с ней, Катса растеряла весь свой гнев.
— Я сделаю все, что ты скажешь, По.
Глава двадцать третья
— Катса, — голос По разбудил ее и заставил открыть глаза. По ощущениям, до рассвета было еще часа три.
— Что такое?
— Не могу уснуть.
— Беспокоишься?
— Очень.
— Что ж, ты ведь не для того меня разбудил, чтобы поболтать?
— Тебе сон не нужен. И раз я все равно не сплю, можем продолжать идти.
Она моментально встала, свернула одеяло, закинула на спину колчан, лук и сумки. Тропа, спускавшаяся по склону, шла меж деревьев. В лесу царила ночная тьма, и По, взяв Катсу за руку, повел ее, как умел, спотыкаясь о камни и хватаясь за невидимые в темноте деревья, чтобы удержать равновесие.
Когда холодный, резкий свет в конце концов обозначил их путь тенями и силуэтами, они двинулись быстрее, почти что побежали. Пошел снег, и тропа, которая делалась все шире и ровнее, словно светилась под ним бледно-голубым светом. До трактира, где можно достать лошадей, было несколько часов пешком. Торопливо продвигаясь вперед, Катса вдруг подумала, что с нетерпением ждет, когда же сядет на лошадь — тогда ноги и легкие смогут, наконец, отдохнуть. Она открыла эту мысль По.
— Так вот, что нужно, — заметил он, — чтобы ты все-таки устала. Бежать в темноте, без сна и еды, после нескольких дней восхождения на гору. — Он не дразнил ее и даже не улыбался. — Я рад. Что бы ни ждало нас впереди, нам, скорее всего, понадобятся и твоя энергия, и твоя выносливость.
Это напомнило Катсе о том, что силы нужно восстанавливать, и она полезла в сумку за спиной.
— Ешь. Мы оба должны есть, иначе проку от нас будет немного.
Было позднее утро, и снег все еще падал, когда они подошли к тому месту, где лес внезапно уступил место полям. Вдруг По повернулся к ней, каждая черточка его лица кричала об опасности. Он бросился бежать очертя голову вдоль по тропинке между деревьями, к опушке леса. А потом Катса услышала это — мужской голос, перешедший в крик, и приближающийся грохот копыт. Она бросилась за По и выбежала из леса, отставая на несколько шагов. Через поля к ним, шатаясь, ковыляла женщина, невысокая женщина со вскинутыми руками и маской ужаса на лице. Она была одета в черное платье, у нее были темные волосы, золотые обручи в ушах и золотые кольца на пальцах, которые она в отчаянии протягивала к По. А за ее спиной галопом неслось целое войско, во главе которого скакал человек в струящихся одеждах, с повязкой на глазу и поднятым луком в руке. Стрела вылетела и поразила женщину точно в спину. Женщина дернулась, споткнулась и упала лицом в снег.
По замер, а потом побежал обратно к Катсе.
— Стреляй в него! — кричал он. — Стреляй!
Но она уже достала лук и потянулась за стрелой. Натянув тетиву, Катса прицелилась. И тут лошади остановились. Человек с повязкой вскрикнул, и Катса словно примерзла к месту.
— О, горе! — воскликнул он.
Голос его задыхался от рыданий. В нем было столько отчаянной боли, что Катса ахнула, а на глаза навернулись слезы.
— Какая ужасная, ужасная случайность! — продолжал он причитать. — Моя жена! Моя возлюбленная жена!
Катса уставилась на скорченное тело женщины, на черное платье и безвольно раскинутые руки, на белый снег, окрашенный кровью. Рыдания разнеслись по полю и достигли ее ушей. Это был несчастный случай. Страшная, трагическая случайность, Катса опустила лук.
— Нет! Стреляй в него!
Катса посмотрела на По, изумляясь его словам, ярости в его глазах.
— Но это был несчастный случай, — сказала она.
— Ты обещала делать то, что я сказал.
— Да, но я не буду стрелять в скорбящего мужа, с чьей женой только что случилось несчастье…
В его голосе звучала теперь такая злость, какой она никогда не слышала.
— Дай мне лук, — прошипел он так странно и грубо, так не похоже на себя.
— Нет.
— Дай сюда.
— Нет! Ты не в себе!
Он схватился за волосы и в отчаянии оглянулся на человека, который наблюдал за ними, настороженно оценивая их холодным взглядом единственного глаза. На мгновение его взгляд и взгляд По встретились, и внутри Катсы загорелась искра воспоминания, но тут же погасла. По снова повернулся к ней, теперь он был спокоен. Отчаянно, принужденно спокоен.
— Ты сделаешь для меня кое-что другое? — спросил он. — Кое-что совсем нетрудное, что никому не навредит?
— Да, если это и вправду никому не навредит.
— Ты побежишь со мной обратно в лес? А если он заговорит, закроешь уши?
Это была на редкость странная просьба, но Катса вдруг почувствовала, как внутри снова шевельнулось воспоминание, и согласилась, не задавая вопросов.
— Да.
— Скорее, Катса.
В тот же миг они повернулись и побежали, а когда она услышала голоса, то прижала ладони к ушам. Но тут и там все раздавался лай голосов, и то, что Катса слышала, смущало ее разум. А потом голос По закричал ей, чтобы она продолжала бежать — он кричал, смутно подумалось ей, чтобы заглушить другие голоса. Позади послышался глухой стук копыт, а потом стук превратился в грохот, и в деревья вокруг начали вонзаться стрелы.
Стрелы ее рассердили. «Мы можем убить их всех, — мысленно сказала она По. — Нужно сразиться с ними». Но он все кричал, чтобы она бежала, и крепко держал за плечо, толкая вперед, и ей снова показалось, что что-то не так, что все это ненормально и что во всем этом сумасшествии нужно довериться По.
Они бежали меж деревьев и взбирались на склоны, бросаясь туда, куда указывал По. Когда вокруг
