сомкнулся густой лес, стрельба прекратилась: лес замедлил бег лошадей и задержал воинов. Катса и По все продолжали бежать. Они оказались уже в такой лесной чаще, что снег там путался в ветвях деревьев, не достигая земли. Наши следы, осенило Катсу. Он привел нас сюда, чтобы нас не нашли по следам. Она отчаянно вцепилась в эту мысль — единственный кусочек логики во всей этой бессмыслице.
Наконец По убрал ее руки от ушей, и они опять побежали, пока не добрались до огромного, широкого дерева с коричневыми иглами, на земле вокруг которого валялись мертвые ветви, упавшие со ствола.
— Там, повыше, пусто, — сказал По. — В стволе — дупло. Ты сможешь туда залезть? Если я полезу первым, заберешься следом?
— Конечно. Давай, — сказала она, подставляя руки.
Он поставил одну ногу ей в ладони и подпрыгнул, и Катса подкинула его, как могла, высоко. Цепляясь руками и ногами за неровности коры, она поспешила вслед за ним.
— Не трогай эту ветку, — крикнул он сверху. — И эту тоже — она от ветерка отвалится.
По лез вверх, а она следовала за ним, выбирая ветки, за которые держался он. В какой-то момент он пропал из виду, но тут же из широкого дупла появились его руки. Он втянул ее внутрь, в пустое пространство, которое почувствовал, еще стоя на земле, и теперь они сидели в темноте, тяжело дыша, переплетя ноги в узком дупле.
— Мы в безопасности, пока что, — сообщил По. — До тех пор, пока они не придут искать нас с собаками.
Но зачем прятаться? Теперь, когда они остановились, непонятность всего того, что произошло, заколола в мозгу Катсы, словно стрелы всадников, что вонзались в деревья у них за спинами. Почему они прячутся, почему не сражаются? Чего боятся? Эта женщина тоже боялась. Женщина, похожая на лионидку. Ашен. Жена Лека была из Лионида, и ее звали Ашен — да, все сходится, ведь опечаленный человек назвал ее своей женой. Этот человек с повязкой на глазу и луком в руках — Лек.
Но разве это не стрела Лека убила Ашен? Катса никак не могла вспомнить точно, а когда попыталась представить себе этот момент, голова словно наполнилась туманом и падающим снегом.
Может быть, По вспомнит? Но По тоже вел себя так странно, он приказал ей застрелить Лека, который так горевал о своей жене. А потом попросил закрыть уши. Зачем ей закрывать уши?
То, чего она никак не могла вспомнить, снова вспыхнуло в сознании, но стоило ей потянуться к этой мысли, и она исчезла. Тогда Катса рассердилась на свое тугодумие, на свою глупость. У нее не получается ничего понять, потому что она слишком тупоголова.
Она посмотрела на По, который прислонился к стене дерева и невидящим взглядом уставился прямо перед собой. Его вид огорчил ее еще больше — лицо казалось изможденным, губы были плотно сжаты. Он устал, измучен, скорее всего, голоден. Он сказал что-то о собаках, и она знала эти глаза достаточно хорошо, чтобы разглядеть засевшую в них тень беспокойства.
«По, Пожалуйста, скажи, что случилось».
— Катса, — вздохнул он, потер лоб и посмотрел ей в лицо. — Помнишь наши разговоры о короле Леке, Катса? Что мы о нем решили раньше… до того, как встретили сегодня?
Уставившись на него, она попыталась вспомнить: что-то такое было, но трудно было вспомнить, что именно.
— О его глазах, Катса. О том, что он скрывает.
— Он… — внезапно ее осенило. — Он Одарен.
— Да. Ты помнишь, в чем его Дар?
И тогда память начала возвращаться к ней, постепенно, из какой-то далекой части рассудка, до которой она все никак не могла дотянуться. Она снова ясно увидела произошедшее: то, как объятая ужасом Ашен бежит от мужа и его войска, как Лек стреляет Ашен в спину, как вскрикивает в притворном горе, как его слова затуманивают разум Катсы, превращая убийство, которое она видела своими глазами, в трагическую случайность, которой не помнила. И наконец, она увидела, как По приказывает ей стрелять в Лека, а она отказывается это делать.
Катсу охватил такой стыд, что она не решилась даже поднять глаза.
— Ты не виновата, — проговорил По.
— Я поклялась делать, что ты скажешь. Я поклялась, По.
— Катса. Никто бы не сдержал такое обещание. Если бы я знал, как могуществен Лек, если бы я имел хоть малейшее представление… никогда не привел бы тебя сюда.
— Ты меня не приводил. Мы пришли вместе.
— Что ж, теперь мы вместе в огромной опасности, — вдруг По напрягся. — Замри, — прошептал он, будто прислушиваясь к чему-то, но Катса ничего не слышала. — Они обыскивают лес, — сказал он после паузы. — Этот повернул назад. Кажется, собак с ними нет.
— Но почему мы прячемся?
— Катса…
— Что значит — в огромной опасности? Почему мы не сражаемся с этими головорезами, почему… — она уронила лицо в ладони. — Я так запуталась. Я просто безнадежная дура.
— Ты не дура. Просто Дар Лека заглушает чужие мысли, а мой Дар показывает мне больше, чем должен знать человек. Ты запуталась, потому что Лек намеренно запутал тебя своими словами, а я еще не рассказал, что мне удалось узнать.
— Тогда расскажи. Расскажи, что ты узнал.
— Ашен мертва — это ты и сама знаешь. Она погибла, потому что пыталась бежать от Лека вместе с Биттерблу. Вот наказание за то, что хочешь защитить собственное дитя. — В его голосе звучала горечь, и Катса вспомнила, что Ашен была ему не чужая. Сегодня на его глазах убили члена его семьи. — Думаю, ты была права насчет Биттерблу, — добавил он. — Я почти уверен, если учесть то, чего хотела Ашен, когда бежала ко мне.
— Чего она хотела?
— Чтобы я нашел Биттерблу и защитил ее. Я… не знаю точно, зачем она Леку. Но, кажется, она здесь, в лесу, прячется, как и мы.
— Мы должны найти ее раньше них.
— Да, но тебе нужно знать еще кое-что, Катса. Мы с тобой в особой опасности. Лек нас видел, он нас узнал. Лек нас видел…
Он замолчал, но это было неважно. Внезапно она поняла, что видел Лек. Он видел, как они бегут, хотя им не должно быть ничего известно об опасности. Видел, как она закрывает уши руками, хотя они не должны ничего подозревать о власти его слов.
— Он не знает… не знает, известна ли мне вся правда, — проговорил По. — Но точно знает, что на мне его Дар не работает. Я для него опасен, и он хочет меня убить. А вот тебя хочет заполучить живьем.
Катса резко подняла глаза.
— Но они стреляли в нас.
— Я слышал приказ, Катса. Стрелы предназначались мне.
— Нужно было сразиться, — убежденно повторила Катса. — Мы могли бы победить этих воинов. Теперь нужно найти его и убить.
— Нет, Катса. Тебе нельзя к нему приближаться, ты же понимаешь.
— Я могу как-нибудь закрыть уши.
— Ты не сможешь закрыть их совсем — он только будет говорить громче. Он закричит, и ты услышишь — у тебя слишком хороший слух, а его слова опасны, даже если они звучат тихо. Даже в словах его воинов есть опасность. Катса, ты снова запутаешься, и придется бежать…
— Я не дам ему снова это сделать, По…
— Катса, — в его голосе звучала усталая убежденность, и ей не хотелось слышать то, что он собирался сказать. — Ему понадобилось всего несколько слов, чтобы одурачить тебя. Несколько слов стерли все, что ты повидала. Ты нужна ему, Катса, ему нужен твой Дар. И я не могу тебя защитить.
Ей тяжело было слушать, потому что он был прав. Лек мог сделать все, что пожелает, мог сделать из нее чудовище, если такова его воля.
— Где он сейчас?
