Глория по-дирижерски взмахнула ножом, на котором белел осколок яичной скорлупы.
— Надо бы сделать в лекции этакий забористый финал.
Глория повторила движение, и скорлупка сорвалась с лезвия и упала на коробку, в которой деловитая ученая мадемуазель прятала от всех старую куклу, самую любимую, такую же черноволосую и голубоглазую, как и хозяйка.
— А вот мы сейчас проверим заключительные аккорды.
Улыбнувшись, Глория достала из коробки малость поблекшую любимицу.
— Так, госпожа студентка, можете начинать конспектировать.
Безмолвной кукле наверняка хотелось услышать о свиданиях, поцелуях, объятиях и предложениях руки и сердца.
Но ее ученая хозяйка принялась за тоскливое перечисление недомоганий и болезней семейства розоцветных.
Глория встала у воображаемой доски, используя в качестве указки все тот же нож.
— Ложная мучнистость поражает лепестки бутонов.
Из голубоглазой куклы получилась идеальная студентка, послушно внимающая каждому слову.
— Септориоз наносит непоправимый урон листьям. Марссонина — враг побегов, а так называемая ржавчина приводит к преждевременному осыпанию цветов и засыханию ветвей. Пестолоция губит надземную часть куста. Серая гниль необратимо вредит зимующие побеги.
Глория тыкала ножом в воображаемые слайды, демонстрирующие печальные последствия нашествия плесеней и грибков на доверчивые и беззащитные растения.
Кукла сидела, обмерев.
Глория решила окончательно поразить аудиторию:
— А одной из самых редких, но чрезвычайно вредных болезней является Черная роса.
Глория на мгновение призадумалась, отвернувшись от куклы, утомленной апокалипсическими видениями.
Черная роса!
Аспирантка вдруг поняла, что, кажется, в тестировании Безымянной красавицы допустила непростительную ошибку…
Но тут с кухни донесся тревожный запах, возвещающий о напрочь испорченной яичнице и загубленной ветчине.
Прихватив куклу, вдоволь наслушавшуюся о бедах и горестях семейства розоцветных, Глория помчалась на кухню и немедленно отправила несостоявшееся блюдо в мусорное ведро.
— Какая же я дура! Не проверить Безымянную красавицу на устойчивость к Черной росе!
Глория натощак отхлебнула совсем остывший кофе, позабыв о сахаре и сливках.
— Если об этом узнают в Париже…
Аппетит пропал.
— Если отборочная комиссия, кроме названия, еще затребует и полный отчет о проведенных испытаниях…
Глория, отправив чашку в мойку, схватила телефон и набрала парижский номер.
— Ma, ты еще не спишь?
— Нет, бэби. А что случилось? Ты придумала название своей розе?
— Пока нет.
— Значит, влюбилась?
— Тоже нет.
— Тогда я не понимаю.
— Ma, что тебе известно про Черную росу?
— Ну… это весьма редкая форма грибкового заболевания у элитных роз.
— Так вот, я не протестировала на эту гадость свою красавицу!
— Ничего страшного, бэби.
— Ты думаешь?
— Кажется, в последний раз массовое поражение роз этой гадостью было в штате Луизиана в конце позапрошлого века.
— Ты намекаешь, что за давностью времени Черную росу можно проигнорировать?
— Бэби, сходи в библиотеку и просмотри Ботанический вестник за прошлый век — если там не будет зарегистрировано вспышек данной инфекции, то можно тему Черной росы закрыть.
— А вдруг о ней проведает — ну… этот лысый?
— Кто-кто?
— Ну этот, председатель отборочной комиссии…
— Бэби, не беспокойся. Месье Вайяра я беру на себя. Он, хоть и лысый, но вовсе не лишен мужского шарма… — Маман хищно и довольно хихикнула из европейского далека. — Тем более что он пригласил меня в ресторан.
— Не может быть!
— Так что, бэби, успокойся: на мне — председатель, на тебе — Ботанический вестник.
— Ma, тогда я сразу бегу в библиотеку.
— Бэби, может, ты там найдешь и суженого?
Глория на шутку матери ответила гораздо ядовитее:
— Уж лучше в библиотеке, чем в какой-нибудь пьяной компашке.
— Не сердись, бэби.
Так маман из Парижа дала сомневающейся аспирантке шанс на благополучный исход.
— Ну что же, кажется, на сегодня мой лекционный дебют отменяется.
Глория Дюбуа щелкнула по носу молчаливую визави с неестественно голубыми глазами.
— Сейчас проинформируем декана, что у меня разыгралась мигрень. — Глория отнесла куклу на девичью кровать, не познавшую еще не одного мужчину. — А сами тихонечко прошмыгнем в библиотеку.
Глория воспользовалась мобильником.
Декан, имеющий платоническую, но устойчивую слабость к хорошеньким аспиранткам, дал Глории Дюбуа три дня на полное выздоровление и отправился на семинар сам, чтобы донести до неофитов и неучей хотя бы пару ботанических откровений о тычинках, пестиках и завязях с плодами.
Псевдобольная отправилась экипироваться к объемистому шкафу с раздвижными дверцами.
— Не стоит даром терять время.
Она, как всегда, облачилась в привычный джинсовый костюм стиля «унисекс», в котором обычно вела семинар по размножению отпрысками и черенками. Потом прихватила старый, из крокодиловой вечной кожи портфель, доставшийся ей в наследство от матери, которая прекратила занятия наукой, как только дочь получила степень магистра.
Но тут прощальный взгляд хозяйки бунгало наткнулся на пару окончательно раскрывшихся пышных роз.
Мудрая бабушка Дюбуа ничего не говорила о таком неопределенном варианте…
— Нет, я так больше не могу! — Глория высказала вслух сама себе всю досаду и горечь от накопившегося до самого края одиночества. — Не могу!
Она присела на кровать рядом с притихшей куклой.
— Неужели я недостойна хотя бы малюсенького кусочка житейского счастья?
Глава 9 ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ
Розовый куст не был удовлетворен сбивчивым, отрывистым и сумбурным рассказом.
Тина Маквелл — тоже.
— Гло, я, конечно, поняла, что ты сегодня утром вполне созрела для того, чтобы втюриться по уши в
