первого попавшегося самца.
Аспирантка ответила беспомощной улыбкой.
— Но обманывать милашку декана — это как-то слишком. — Тина Маквелл всюду искала повода для легкого подкалывания. — Впрочем, любовь ничем от мигрени не отличается.
Глория молча согласилась.
— Хотя мигрень проходит быстрее любви.
В ответ аспирантка облизнула пересохшие от волнения губы.
— Ти, я бы выпила чего-нибудь.
— Пошли в офис — у меня там холодильник забит грейпфрутовым соком.
— Жаль, не апельсиновым.
— Да, был только грейпфрутовый. Я его хапнула оптом прямо с трейлера.
Тина Маквелл обожала делать покупки с впечатляющей скидкой.
— Считай, на каждом пакете сэкономила 50 центов. — Тина Маквелл извлекла из бездонного кармана садового фартука мини-калькулятор. — Умножим 50 на 25.
— Ой, Ти, мне сейчас не до арифметики.
— И не до алгебры.
— С тригонометрией.
Обменявшись веселыми, ничего не значащими репликами, подруги вышли к перекрестку с указателем номеров аллей.
— Гло, по-моему, для поднятия тонуса тебе сейчас нужен не сок, а изрядная порция виски.
— Увы, я за рулем.
— Тогда я тебе сделаю изумительный кофе.
— По мексиканскому рецепту?
— Да, с красным перцем и корицей.
— Неплохо бы также что-нибудь съесть.
— У меня, кажется, с обеда еще осталась пара бутербродов с овечьим сыром.
— Сойдет.
— Только учти, Гло, любовный пожар не погасить ни бутербродами, ни кофе — даже по мексиканскому рецепту.
Отсмеявшись, подруги гуськом двинулись к офисному зданию, крыша которого, из металлической черепицы, багрово и густо окрасилась закатным солнцем.
Тина обернулась на ходу.
— Гло, ты не обижайся, но, по-моему, эйфория от парижской сенсации сыграла с тобой злую шутку.
— Вероятно.
— Ну а инцидент с Черной росой окончательно раскачал твою нервную систему.
— Так ты считаешь, я совершила ошибку, влюбившись?
— Ну… об этом я узнаю, когда ты меня посвятишь в интимные подробности.
Глория Дюбуа в замешательстве остановилась на перекрестке аллей.
— Какие-какие подробности?
— Ну, может, я неправильно выразилась…
— Да просто не было никого интима.
— Тебе видней.
Подруги отшагали половину аллеи молча.
Но вот Глория не выдержала и возобновила прерванный диалог.
— Понимаешь, Ти, мне тоже кажется, что я опрометчиво и слишком легко дала волю своим чувствам.
— Ладно, Гло, я погорячилась, объявив твою влюбленность ошибкой.
— Ох, Ти, если бы знать, чем все это кончится…
— Время покажет.
Иногда Тина Маквелл говорила вполне разумные слова.
— Бывает, из прекрасного жениха получается никудышный муж.
— А из идеальной невесты — жена-стерва.
Подруги рассмеялись, вновь обретя полное согласие и взаимопонимание.
— Ти, знаешь, я иногда завидую цветам.
— Нашла кому завидовать… Нет уж, Гло, растительная жизнь не по мне.
— Да я в смысле чувств. Как там все просто устроено — никакой любви. Прилетело жадное и голодное насекомое, откушало нектара и попутно, само того не ведая, произвело опыление. А вот человеку для продолжения рода нужен партнер, и, желательно, хотя бы чуточку влюбленный.
— Гло, а может, роза, дождавшаяся жужжащего шмеля, который проник в ее сладчайшую и нежную сокровенность, испытывает что-то особенное к невольному, но необходимому насильнику?
— Ти, умоляю, только не приписывай растениям склонность к мазохизму, садизму и эксгибиционизму.
Подруги снова рассмеялись.
— Гло, но все-таки расскажи, как ты запала на кареглазого незнакомца.
— В общем, Ти, все получилось спонтанно и мгновенно.
— Ничего себе… Впрочем, говорят, настоящая любовь разит, как молния, — прямо в темечко.
— Молния не молния, но озноб меня пробил.
— В библиотеке?
— Ага, в малом читальном зале.
— Да, все-таки классическая библиотека, в отличие от Интернета, гораздо перспективней для съема, — мечтательно протянула Ти.
— В Интернете псих на психе, — небрежно заметила Гло.
— Не без этого, — согласилась Ти. — Значит, Гло, тебе крупно повезло, что Ботанический вестник до сих пор не оцифровали…
Глава 10 ГОЛУБОГЛАЗАЯ МИШЕНЬ
Малый читальный зал, выстроенный в античном стиле — ротондой, — имел высокие окна от мозаичного пола до купольного потолка, окна, выходящие на центральную площадь кампуса, украшенную конной статуей генерала, отдавшего жизнь за освобождение рабов.
А весь купол был расписан в греко-римской пасторальной традиции.
Над книжными стеллажами, над рядами столов, над жесткими антикварными креслами парили шаловливые амуры и эроты, вооруженные луками.
Малый читальный зал идеально подходил для любовных свиданий, но студенты предпочитали встречаться там, где музыка, там, где танцы, там, где кино и мороженое.
Даже суровый бронзовый генерал видел целующиеся парочки намного чаще.
Так что амурам приходилось изрядно скучать, понапрасну натягивая тетиву с острыми стрелами.
Но сегодня богам любви повезло.
В ротонду вошла перспективная мишень.
Кудрявые библиотечные шалунишки прицелились в аспирантские мозги, аспирантское сердце, ну и, разумеется, гораздо ниже.
Любовная эскадрилья атаковала яростно и метко, так как голубоглазая мишень была холодновата и рассудительна и слабо верила в спонтанную любовь с первого взгляда, по крайней мере, здесь — в кладези умных мыслей и обветшалых слов.
Так Глория Дюбуа, израненная внезапной страстью, получила шанс — потому что в малом зале кроме нее находился еще один посетитель. Это был русоволосый незнакомец, склонившийся над подшивкой старых
