Глава седьмая
Картер двинулся к пожилой даме. Ева следовала рядом.
— Думаете, хорошая идея — подойти к ней прямо сейчас?
— Возможно, но только не цепляйтесь за меня, словно я соломинка для утопающего, и не смотрите на нее как на прокаженную.
Ева ослабила хватку, но совсем немного.
— Понимаю вас. Просто сделаем вид, что случайно столкнулись.
Картер остановился, и Ева врезалась в него.
— Я думал, вы отпустите мой рукав. — Девушка растерянно посмотрела на Картера, и он добавил с улыбкой: — Мне приятно чувствовать ваше тело рядом со своим, но нам не следует строить заговорщический вид. Кстати, вы сегодня мило выглядите.
— Мило? — Разве женщина тридцати лет рада слышать такое определение? Сексуально, сногсшибательно — вот слова для комплимента. Ева обиделась, хотя, с другой стороны… — Минутку. — Она двинулась вперед и взяла его под руку. — Вы сказали, что я выгляжу мило. Что именно вы имели в виду?
— Намекаете на то, что ваше платье вам очень идет?
— Я говорю не о пошиве, — раздраженно заметила Ева.
— Напрашиваетесь на комплименты? — усмехнулся Картер.
— Нет. — Она покачала головой. — Вернее, да.
— Ева, милая, не беспокойтесь. Вы выглядите сногсшибательно, сексуально. Это подходит?
— Подходит. — Она скромно улыбнулась.
Картер некоторое время изучал ее лицо, а затем тихо произнес:
— В вашем облике, в вашем лице есть что-то уникальное. Только не поймите меня превратно.
— В этом виновато мягкое искусственное освещение.
— Нет, думаю, дело совсем не в нем. — Картер продолжал всматриваться в ее лицо. — У вас влажные глаза Софи Лорен и персиковый цвет кожи Бетти Грэбл. Международная красота.
— Мои родители — иммигранты. Отец был итальянцем, мать — англичанкой.
— Значит, вы едите макароны с варенцом? — улыбнулся он.
— Да, только обычно макароны отдельно, варенец отдельно.
— От национальностей родителей вы взяли лучшее.
— Иногда не лучшее. — Она пожала плечами. — Я склонна к эмоциональным припадкам, визгу и к солнечным ожогам.
Картер коснулся ее волос.
— Хорошо. А теперь мне нужно повидаться с одной дамой и расспросить ее о краже. — Он ободряюще поцеловал Еву в нос, затем нахмурился и провел пальцем по переносице, задержавшись на маленькой горбинке. — Не собираешься исправить это?
— Ты о носе? — Ева пожала плечами. — Знаешь, сначала я пыталась скрыть горбинку, а потом поняла, что это бессмысленно.
— О чем ты говоришь? Твой нос совершенен. Я о поцелуе. Одного недостаточно.
— Недостаточно? — Она резко выпрямилась. — У тебя еще что-то на уме?
— Несколько вещей. Но законы штата, а также любопытные взгляды присутствующих сдерживают меня. Поэтому я должен контролировать свои чувства — как бы трудно это ни было — и пойти выполнить свой долг слуги закона. — Он улыбнулся.
— Восхищаюсь твоей силой воли. — Ева улыбнулась в ответ.
Картер прищурил глаза и проворковал:
— Подожди, ты еще не видела мою силу воли в действии. Следуй за мной.
Когда они подошли ближе, полыхнула вспышка фотокамеры, и Ева увидела свою подозреваемую, посылающую воздушный поцелуй любителю вечеринок и раутов, члену общественных организаций для пожилых, мужчине с седыми волосами и тонкими усиками. Он медленно наклонился вперед, словно плохо слышал, что говорила ему Битси Баттерфилд.
Ева сразу узнала Бернарда Полка, владельца помещения, которое она арендовала под магазин. Но он волновал ее меньше всего, к тому же мать Линн уже болтала с другим пожилым мужчиной.
— Мистер Хаверсмит, рад вас видеть. — Картер протянул старику руку. — Не знаю, встречали ли вы мою знакомую Еву Санторо. Ева, Лайонел Хаверсмит.
— Да, мы встречались раньше. Ева очень терпеливо слушала мои рассказы о погружении под воду.
Мать Линн окинула Еву безразличным взглядом и фыркнула: эта молодая женщина — птица не их полета.
— Кажется, мы незнакомы. Я Картер Моран. — Детектив направил на пожилую даму всю мощь своего шарма.
Битси зарделась как девочка, и даже слой превосходной пудры не помог скрыть румянец смущения. Она подала ему тонкую, словно паучья лапка, руку. На одном из пальцев сиял бриллиант размером с булыжник.
— Битси Баттерфилд.
— Битси, Картер помогает тренировать баскетбольную команду в рамках образовательной программы, — с гордостью заметил Хаверсмит.
— Вы тренер? — удивилась Ева.
— Они допустили меня к юношеской команде — и только, — скромно пояснил Картер.
— Он еще и выпускник нашего университета, — прибавил Хаверсмит.
Битси уважительно приподняла тонкие брови.
— Полагаю, вы завтра маршируете?
— Ты окончил университет? — пораженно спросила Ева.
— Такое случается и с лучшими из нас, — пожал плечами Картер.
— Ты никогда не упоминал об этом.
— Это не помогает мне в расследованиях, — прошептал ей на ухо детектив. — Не думаю, что люди подразделяются на выпускников и не выпускников университета, — добавил он громко. Уж ему ли не знать это.
— И все-таки я думаю, что диплом университета является неким социальным барометром, — задумчиво сказал Лайонел и взглянул на Битси. — Вы согласны?
— Безусловно, это помогает определить значимость человека, — ответила она тоном женщины, привыкшей судить других людей. — Я имею в виду, что в наши дни каждый понимает весомость таких вещей, как образование и строгость нравов. — Битси бросила взгляд на поднос, на котором были разложены фаршированные яйца.
— Могу я предложить вам одно из них? — заметив ее интерес, осведомился Лайонел.
— Это было бы замечательно. — Битси приняла половинку яйца на салфетке и с наслаждением впилась в него зубами.
— Знаете, у Евы магазин, — сообщил Лайонел.
— Правда? — Битси прищурилась и уставилась на Еву. — Тогда вы хорошо понимаете, о чем я говорю.
— Боюсь, что мы не понимаем, — вежливо, соблюдая такт выпускника университета, сказал Картер, стараясь не смотреть на исчезающее во рту женщины яйцо.
— Хорошо. — Битси, обожающая внимание окружающих, пустилась в объяснения: — В городе есть магазин, в котором выставлены абсолютно непристойные вещи.
— Неужели? — оживился пожилой джентльмен.
— Позор. И все, что я могу сделать, — это сдерживать себя от того, чтобы самой навести там порядок.
Тут терпению Евы наступил предел.
