— Я понимаю, Энтони. Уж вы постарайтесь.
Он ушел, покачивая головой.
Уилл ждал возвращения Элизабет после визита к Софи и боялся встретиться с ней. У него опять были только плохие новости. Агония, которую он читал на ее лице, убивала его. Его охватило чувство безнадежности. Никогда еще ему не было так плохо.
Услышав, как открылась, а потом закрылась передняя дверь, он понял, что она вернулась. Ее легкие шаги приблизились к кабинету. Прежде чем взглянуть на нее, он глотнул виски.
— Не повезло? — спросила она.
— Мне ни в чем не везет, — пробормотал он. Ему не везло с женщинами, не везло с любовью, не везло с поисками дневника. По крайней мере, того дневника, который нужен.
— Софи тоже не смогла помочь. — Элизабет села в кресло напротив него и сняла шляпку. Рыжие кудри упали ей на лоб, один локон закрыл глаз. Ему нестерпимо хотелось дотронуться до нее и осторожно отодвинуть этот локон в сторону. Но он больше не мог этого делать. Он не имел права трогать ее. Не важно, как он жаждал этого. Может быть, он никогда больше не коснется ее.
— Уилл, — начала Элизабет.
— Да.
— У Софи сегодня была леди Кантуэлл. Она сказала, что знает кое-что о моих родителях.
Уилл помрачнел.
— Почему она не сказала об этом вам?
— Она хочет, чтобы мы навестили ее вдвоем. — Элизабет взглянула на стоявшие на каминной полке часы и покачала головой. — Сегодня уже поздно. Мы должны подготовиться к балу у Холлингтонов.
— Мне кажется, нам лучше сегодня остаться дома. — У него не было никакого желания ехать на бал и делать вид, будто ему весело. Сама мысль о том, что придется танцевать с другими женщинами, когда все, чего он хотел, — это держать в объятиях Элизабет, бесила его.
— Элли и Люси будут ужасно разочарованы, если мы не поедем.
— Элизабет; мы не можем притворяться, что ничего не случилось.
— Я знаю, Уилл.
— Я по-прежнему хочу вас, — шепнул он, наклоняясь к ней.
— Я… я тоже по-прежнему хочу вас, — произнесла она едва слышно.
Он хотел сказать ей, что любит ее, прижать к себе и всю ночь не отпускать от себя. Он хотел проснуться утром, не выпуская ее из объятий. Но это было невозможно.
Какое-то время он, не двигаясь, смотрел в ее зеленые глаза, в которых стояли слезы. Он утонул в их глубине. Меньше всего ему хотелось ехать, на этот чертов бал.
— Тогда нам пора готовиться к балу, — услышал он свой голос.
Она смахнула слезу и кивнула:
— Да.
Он медленно встал и протянул ей руку.
— Элизабет, — произнес он. Он должен сказать ей.
— Не надо, Уилл.
— Не надо что?
— Не надо ничего говорить. Я не в силах больше слышать об этом. Завтра мы поедем к леди Кантуэлл… и, может быть, этот ад закончится.
— Или только начнется, — прошептал он.
Элизабет смотрела на танцующих Элли и Люси, и ею овладело уныние. Ей не нужен был этот бал, она поехала из-за молодых женщин. Ее близкие подруги не выезжали, Уилл был в карточной комнате, и Элизабет чувствовала себя совершенно одинокой.
— Хотите потанцевать?
Элизабет обернулась и увидела Сомертона. Она так задумалась, что не услышала тихих шагов этого дьявола.
— Спасибо, нет, — честно сказала Элизабет.
— Это могло бы улучшить вам настроение.
Она всмотрелась в его лицо:
— Что вы хотите этим сказать?
— Я слышал разговоры. Сам я им не верю… — Он понизил голос до шепота.
Элизабет прижалась к колонне, у нее ослабли ноги. Он никак не мог знать… если только Уилл не поговорил с ним.
— Что именно вы слышали?
Он улыбнулся:
— Маленькая птичка сказала мне, что у вас есть брат.
— Какая птичка рассказала вам об этом?
— Та, которая не хочет, чтобы вам причинили боль. — Сомертон смотрел на танцующих. — Как и я.
— Я не верю вам, лорд Сомертон.
Он расплылся в улыбке:
— Я бы тоже не доверял мне. Но я в состоянии помочь вам и умею хранить секреты.
— Чем вы можете помочь мне? — тихо спросила она и тут же осмотрелась, не обратили ли на них внимание.
— Когда у вас день рождения?
— Мой день рождения? — удивилась она.
— Мне нужно знать, пусть приблизительно, месяц, когда вы были зачаты. Тогда я смогу узнать, где были ваши родители в это время. Я смогу узнать, был ли его отец в соответствующий отрезок времени в том же месте.
— О, в этом есть смысл. Я родилась 20 апреля 1791 года. И как говорила моя мать, в положенный срок.
— Где?
— В Кендале.
— Очень хорошо, — кивнул он. — Может быть, потанцуем?
— Нет, благодарю вас.
— Как хотите. Когда я что-нибудь узнаю, дам вам знать. — Сомертон отошел и исчез в толпе.
Какой странный человек, подумала она. Оглядев зал, она нашла глазами Уилла, который с хмурым видом шел к ней.
— Что хотел от вас Сомертон? — подойдя, спросил он.
— Вам это должно быть известно, — ответила Элизабет недовольным тоном. Ей не понравилось, что Уилл обратился к Сомертону, не посоветовавшись с ней.
— Откуда я могу это знать?
— Вы рассказали ему, что произошло. Он подходил ко мне, чтобы задать несколько вопросов, сказал, что, сможет помочь.
Уилл удивился и провел рукой по волосам.
— Элизабет, я ничего не говорил Сомертону.
— Откуда же он узнал? Я ему не говорила.
— Но вы говорили со своей подругой Софи.
Элизабет посмотрела на него и покачала головой:
— Они даже не знают друг друга. Может быть, леди Кантуэлл услышала что-то, когда мы с Софи обсуждали ситуацию, и рассказала Сомертону.
— Может быть, — протянул Уилл. — И что сказал Сомертон?
Элизабет передала ему содержание разговора.
— Как вы думаете, он сможет узнать что-нибудь?
