— Но я не единственная в этом доме, кто беспокоится о вас, Холли.
— Да?
Флора кивнула.
— Да! Николас тоже считает, что девушке не пристало гонять на мотоцикле, что это ужасно. Он говорит, что когда-нибудь ваш окровавленный труп найдут в придорожной канаве либо выловят его из Блэкворриэр…
Холли резко захлопнула чемоданчик.
— Неужели?
Она с огромным трудом сдержала раздражение. Какой смысл пикироваться с этой древней пациенткой? Лучше она прибережет пару ласковых для некоего широкоплечего здоровяка. Никто не смеет учить ее, как ей жить! Ни Флора Беннет, ни ее внучок-чемпион.
Выйдя на крыльцо, она увидела, что Ник сидит на ступеньках, устало опустив голову и тяжело дыша после бега. На секунду ее взгляд остановился на его светлой макушке, но она сбежала мимо него вниз по ступенькам, крепко прижимая к себе чемоданчик, и холодно бросила через плечо:
— Если б ты выловил из реки мой труп, это было бы, безусловно, намного интереснее, чем охотиться за плотвой.
Он поднял свое вспотевшее румяное лицо, и она прочла в его глазах неподдельное удивление.
— Что-что?
— Прошу тебя больше не беспокоиться о том, что меня найдут в канаве или в реке! Я смогу прекрасно позаботиться о себе сама.
Он вскочил.
— Холли, о чем ты говоришь?
— Николас, — повернулась она к нему, — не притворяйся. Твоя прабабушка рассказала мне,
Он прикрыл ладонью глаза от солнца.
— Холли, клянусь, я ничего не знаю об этом! О чем ты говоришь?
Она зло смотрела на него и думала, что ему пора бросать бокс и идти в актеры. Чтобы так мастерски разыгрывать полную невинность, надо обладать недюжинным дарованием.
— Ты говорил сегодня с миссис Беннет обо мне? Да или нет?
Его глаза совсем округлились, и он со всей прямотой ответил:
— Нет, не говорил! Я вообще никогда не говорил с бабушкой о тебе, и сегодня тоже.
Холли недоверчиво покачала головой.
— А она сейчас мне много чего понарассказала…
Ник расхохотался и пожал плечами.
— Ну что я могу с ней поделать?! Может, в твоем черном чемоданчике есть что-нибудь такое, что заставит девяностодвухлетнюю женщину перестать фантазировать?
На губах Холли медленно расцветала улыбка, а глаза ее засияли еще ярче, отражая солнечный свет, — стали просто синими.
— Николас, если она все это выдумала, значит, она гораздо хитрее, чем мы думаем.
— Итак, я прощен? — Он поймал Холли за руку.
Холли кивнула и прошептала:
— Да, прощен…
— Тогда поужинай со мной, Холли! — Он не отпускал ее руку, пока она не кивнула, потом нехотя разжал пальцы.
— Я заеду за тобой в семь.
5
Поджидая Ника, Холли сидела на кухне и улыбалась своим мыслям. Но посмотрев на стопку медицинских карт своих пациентов, лежавшую на краю стола, она перестала улыбаться. Она была очень расстроена полным провалом своей стратегии лечения с Фредди Лоуренсом. Холли тут же постаралась отогнать эти неприятные мысли подальше. Сейчас ей не хотелось думать ни о чем другом — только о встрече с Ником.
Ник был точен. Ровно в семь Холли услышала звонок в дверь. Открыв, она приветливо улыбнулась ему и отступила в сторону, пропуская его в комнату. На нем были великолепно сшитый темно-синий костюм, белая рубашка и светло-голубой галстук. Странно, но она ожидала увидеть что-нибудь совсем другое.
Его глаза, казалось, излучали тепло. Он поздоровался и заметил как бы невзначай:
— Если бы я сообразил, что будет еще светло, то назначил бы свидание на восемь.
Холли показала на диван.
— Хочешь, пока выпьем вина?
Ник расстегнул пиджак и как-то по-мальчишески улыбнулся.
— Да, я бы, пожалуй, не отказался, — ответил он и сел на диван, а она пошла на кухню за вином и бокалами.
Вернувшись в комнату, Холли бросила на Ника быстрый взгляд. Как же он все-таки был хорош истинно мужской красотой! Это мощное тело, эти густые светлые волосы, переливающиеся в последних лучах заходящего солнца, — просто великолепны… Она любовалась контрастом, который создавали обветренное загорелое лицо и белоснежная рубашка. А его широкая грудь в сочетании со стройной талией придавали его сильному мускулистому телу такую грацию и величие, что она вдруг поймала себя на том, что украдкой восхищается его совершенством, как девчонка.
Холли протянула ему бокал вина и села на стул рядом с диваном. Ник был явно разочарован. Отпив немного вина, он изучающе посмотрел на нее и резко спросил:
— Холли, чего ты хочешь от меня?
Она не поняла вопроса и переспросила:
— Что-что?
— Давай будем откровенны друг с другом.
Голос Ника был тихим и хриплым. С минуту он молчал, оглядывая ее с ног до головы, и вдруг его прорвало:
— Да хотя бы то, что ты уселась на этот стул, а не рядом со мной, заставляет предполагать, что ты, наверное, хочешь чисто платонических отношений между нами. Это так? Руки прочь? А как понимать то, что ты не захотела меня вчера поцеловать? Что все это значит, Холли?
Она в изумлении крутила в руках бокал с вином. Они долго сидели молча, не двигаясь и испытующе глядя друг на друга. Наконец она тихо промолвила:
— Не знаю.
Он подсел поближе к ней и задумчиво, с расстановкой сказал:
— Холли, ты очень привлекательная женщина, и я думаю, ты знаешь об этом. Прекрасно знаешь власть своих спокойных глаз, голубых, как небо, своих красивых губ… — Он замолчал, потирая лоб. — Но мне кажется, что ты и не подозреваешь, какая ты необычная, какая удивительная. Как будто ты носишь в себе какую-то тайну. Я наблюдал сегодня утром за тобой, и мне вдруг очень захотелось узнать, что привело тебя в наш городок. — Он, казалось, пытался заглянуть ей в душу. — Может, расскажешь?
Ей стало не по себе от этого изучающего взгляда — она отвела глаза и тихо сказала:
— Ник, здесь моя работа. И нет никакой страшной тайны.
Он ничего не ответил и, помолчав немного, поднялся.
— Ну что, пойдем?
Она встала, отнесла на кухню бокалы и, вернувшись в комнату, пошла было к двери, и тут их глаза встретились. С минуту они, не двигаясь, смотрели друг на друга. Холли первая опустила глаза и потянулась за шалью, которая висела у двери, подумав про себя: «Ну почему у него такие удивительно ласковые глаза?». Накинув на обнаженные плечи легкую шаль, она повернулась к Нику и с улыбкой произнесла:
